— Носи его постоянно, Лале. Сними только когда разлюбишь.
— Не разлюблю. С ним пускай и похоронят. — карие очи сверкают от налившихся слез, затуманивших ей всё, что она видит. Если одна тяжелая капля падает на землю, то следующую мужчина с тоской в груди утирает большим, шершавым пальцем с мягкой кожи, которую регулярно обжигал горький плач. Хочется плакать вместе с ней от тошнотворной боли, но сильный воин не может позволить это себе и не хочет, чтобы кареглазая проливала слёзы зря.
— Не хочешь станцевать? — не дожидаясь ответа, он увлекает девушку в романтичный танец, который они танцевали около двух лет назад, когда Лале было шестнадцать. Шаг за шагом, фигура за фигурой, и они искренне смеются, окидывая друг друга восхищенными, изумлёнными взглядами. Влад не стесняясь, кружит возлюбленную в воздухе вокруг, подхватив за изящные, изумительные бёдра, облегаемые тканью пышного платья. Ему хочется прикоснуться к коже этих ног, живота, плеч, но он сдерживает себя, зная законы её страны и последствия, которые для девушки могут быть ужасными.
— А если мы никогда не увидимся больше? — вопрос протыкает сердце кинжалом, но не смотря на это, черноволосый притягивает её обратно к себе, танцуя и танцуя, в такт тишине и пению птиц.
— Если не увидимся, то я найду тебя в следующей жизни. Прости, я тебя задержал, ступай. — ей не хочется уходить и расставаться с ним, зная, что может в любой момент потерять его, но девушка до ужаса послушная, и не станет перечить любимому, который велел ей пойти домой. Последняя его фраза отстраненная, холодная, будто он и не вернется к ней никогда, не прижмет её к себе, не оставит влажный след на губах. В голове проносится воспоминание, как они лежали на траве, читали друг другу книги буквально по одной страничке, по очереди, растворяясь и утопая в любимых голосах.
— Постой. — Лале оборачивается, сжав маленькие кулачки и сдерживая поток слёз, схожий на ручейки, — Прости меня. Я люблю тебя. — его сердце разрывается на части, когда он смотрит в шоколадные глаза, полные слёз и печали, которую ему бы хотелось так развеять и не позволять ей понапрасну плакать из-за него. Влад не хочет делать ей больно, но сейчас его самая красивая девушка на земле должна пережить этот момент. Лале прижимается к его губам быстрее, чем он собирается сказать что-то ещё, она шустро пробирается языком в его рот, проводит по краям зубов и так же резко отстраняется, ожидая любой реакции, которую могла бы себе представить. Жаркий поцелуй снёс Владу крышу, и тот прижимает испуганную, но заинтересованную девушку к стволу дерева, о которое сам опирался какое-то время.
Неровное дыхание звенит в ушах так громко, что не слышно даже стука собственных сердец, что забавляет их обоих и разжигает внутри неведомую потребность в страстных и в то же время нежных прикосновений. Секунда — и юноша впивается в молодые губы, жадно кусая их, сминая, зализывая ранки; Лале требовательно мычит, когда тот кладёт руку на бедро и несильно его сжимает, вырвав из своей сильной груди глухое рычание. Хатун пробирается пальцами в роскошную шевелюру любимого и перебирает черные пряди, оттягивает, вынуждая Влада ахать от нахлынувшего чувства недостатка её касаний, ведь ему сейчас их чертовски мало, хочется больше. Она словно его наркотик.
— Уходи, прошу. Я же… как лучше… хочу… — выдавливает из себя напряженно парень, когда девушка впивается сладкими устами в сильную шею и нежно прикусывает её кожу, оставляя ярко-фиолетовые отметины, которые останутся у воина надолго; на шее остается след от зубов, место укуса становится красным, но даже это её не успокаивает, поэтому переходит по оголённому участку кожи ниже, к ложбинке на ключице.
— Иди… — тяжело дышит, будто пробежал целый марафон, опираясь рукой о ствол дерева и провожая взглядом уходящую ко дворцу Лале-хатун, которая оставила его наедине со своими проблемами, страхами, переживаниями. Ещё пару минут Влад пытается отдышаться, а затем скрывается в кромешной тьме, развеяв иллюзию видимости. Во дворец девушка входит счастливой, а в свои покои, где за вышивкой сидит Шахи-Хатун, залетает и вовсе в припрыжку.
— Опять с пленником гуляла?
— Души в нём не чаю, Шахи-хатун. Он подарил мне это на память, — вертит рукой с кольцом на безымянном пальце перед лицом женщины, которое побледнело от удивления, но так же быстро приобрело привычный светло-розовый оттенок. Кружась по комнате, словно повторяя недавний танец, девушка снимала с себя одежду, готовясь ко сну и щебеча о их чудесный встречах, которые не скрывала от наставницы. Шахи-хатун не одобряла этого, но в слух никогда не произносила, зная, что наживет себе врага в виде воспитанницы, поэтому ей оставалось лишь улыбаться радостной девушке с украшением на изящной ручке.
Женщине остается только вздохнуть и умолкнуть о том, что Влада должны казнить на рассвете, с первыми лучами солнца.