Калашников поднялся в квартиру.
— Здравствуй, Аминат, — поприветствовал он хозяйку, открывшую двери.
Женщина ответила молчаливым кивком. Видно не могла забыть первую встречу, когда ее пронесли перед всеми соседями вверх тормашками.
— Здравствуй, командир, — сказал Хасан, выглядывая из-за ее спины. — Ну что там срок моего заточения еще не вышел? Мне же работать надо, по районам ездить.
— Вот и прокатимся завтра с тобой в район, — согласился Колдун. — Ты дедуле от Берцова посылку передал?
— Нет. А когда? Это же в Урус-Мартан ехать надо, ты же не пускаешь.
— Завтра сам тебя отвезу.
— Почему так?
— Со стариком поговорить нужно. Ты его хорошо знаешь?
— Не очень. Встречались несколько раз между делом.
— А жену Берцова знал? Светлану.
— Откуда она?
— Как раз оттуда.
— Нет, я там редко бывал, не наш район. В Аргуне другое дело — полгорода родственников, все хорошие люди. Ты скажи в местной комендатуре, пусть соседского мальчишку с учета снимут, а то ходят все время с обысками да проверками.
— Пусть радуется, что ему 14 не исполнилось, давно б уже в Чернокозово сидел за ворошиловскую стрельбу. Ладно, не буду вас задерживать, завтра в 6 утра я под твоими окнами, не проспи.
— Постараюсь, — без особого энтузиазма ответил чеченец, — а документы свои когда назад получу?
— Вот съездим и сразу получишь, — заверил Калашников. — Ты же видишь, что следствие не сидит без дела.
— Это я вижу, — согласился Хасан, по-борцовски крутя мощной шеей. — Только мне кажется, не в том месте вы ищете. Своих бандитов проверять надо.
— Всех проверяем, не переживай. А бандитов не бывает своих и чужих — у них нет национальности. Преступники, что у вас, что у нас — одинаковые. Ну, пока, — Колдун пожал руку хозяина и вышел из квартиры…
— Куда теперь? — спросил водитель, когда Калашников плюхнулся на сиденье.
— На минутку тормознем у рынка и потом на базу.
— Отличненько! — потер ладони Мухин. — Как раз успеем по шашлычку перед обедом проглотить.
— За минутку? — ехидно уточнил Антонов.
— Легко, и даже за секунду. Для того чтобы заморить червячка, много времени не надо — было б чем.
— Ты вытрави своего червячка и живи, как все нормальные люди, а то скоро Чечня без продуктов останется.
— Это ты своего можешь голодом морить, — огрызнулся Мухин, — а мой пусть кушает. Он и так, бедный, страдает без вареников и пельменей.
Доехали быстро. На рынке было немноголюдно. Пока Резван обслуживал собровцев, Калашников со стариком уединились на кухне.
— Про Урус-Мартан знаю только одно, — негромко сказал Асланбек, поглядывая по сторонам. — Там был настоящий лагерь подготовки боевиков, с полигоном, казармами, учебными классами, зинданом и столовой. Занятия проводили иностранные инструктора. Многие местные у них в обслуге работали: стирали, убирали, варили. Деньги за это получали. В долларах.
— Я об этом слышал. У нас парень в тех краях в плену был, правда, недолго — бежать сумел, повезло.
— С пленными они целую систему наладили, — проявил осведомленность Асланбек, — одних в рабство продавали, других обменивали, за третьих выкуп брали, четвертых к себе вербовали — в основном, специалистов: пушкарей, танкистов, минометчиков. Но были и такие, из которых потом русских диверсантов готовили.
— Диверсантов? — заинтересовался Колдун.
— Да, — кивнул старик. Славянская внешность — хороший пропуск. Можно свободно к воинским базам подходить, разведку вести, мины закладывать. Можно в Россию ехать, теракты устраивать. Можно под видом федералов в аулах бесчинствовать, а потом кричать о русском беспределе. Да много разных дел можно творить.
— А нельзя ли поподробнее?
— Тебе лучше поговорить с теми, кто доступ на базу имел. У меня в тех местах никого не было.
— Я как раз собираюсь завтра встретиться с одним человеком. Может, повезет — разговорится.
— Повезет, повезет, — заверил Асланбек, — ты умеешь с людьми общий язык находить. До сих пор не пойму, как я тебе тогда поверил. Ведь не должен был, а?
— А что там у внука со службой? Все хорошо? — поинтересовался Калашников, — Я слышал, скоро им должны форму выдать.
— Нормально все идет, нормально. Сейчас пока документы оформляют, справки собирают, запросы делают. Как только все будет готово, сразу в приказ и будет на работу выходить. Так что последние дни мой Резван здесь шашлык жарит. Ну, пойдем, что ли кушать, пока барашек не остыл.
Глава 13
Традиционное вечернее совещание началось нетрадиционно. Игорь Витольдович, сегодня не в пример вежливый и корректный, неожиданно угостил подчиненных кофе. 'С какой это радости? , - подумал Фокин. 'С чего это вдруг? , - удивился Полынцев. 'Cобровцев, наверное, испугался', - решил Андрей. 'Меня боится', - рассудил Олег.
Между тем начальник уголовного розыска никого не испугался и от своих принципов не отступил ни на йоту. Он просто хорошо знал: хочешь жестко жать, надо мягко стлать. Поэтому когда сегодня утром позвонили из Управления и попросили назвать кандидата на выдвижение в городской убойный отдел, Игорь Витольдович сказал, что у него достойных кандидатов нет. Когда же после обеда начальник криминальной милиции потребовал списки оперативников на поощрение, фамилии Фокина в них уже не было. А совсем скоро неучтивому сыщику предстояло получение очередного звания. И как там в песенке поется? 'Он сказал — капитан, никогда ты не будешь майором'. Так-то вот, с начальственной головы перхоть сдувать.
— Можно переходить к докладу? — осведомился Фокин, опустошив чашечку жидкого, кисловатого кофе, видно припасенного специально для не особенно важных персон.
— Конечно, — благодушно ответил Журавлев, — и можно сидя.
— Спасибо, — поблагодарил Олег, уже начавший было вставать из-за стола. — Несмотря на то что Батюшкин все отрицает — и это естественно, было б странно, если бы он сразу в пух раскололся — так вот, несмотря на это, одну зацепку мы в его словах все-таки выискали.
— С паршивой овцы, хоть шерсти клок, — негромко прокомментировал Чупачупс.
— Да. Так вот. Мы отлично знаем, что у Валерия Владимировича есть дурная привычка наводить тень на плетень и перекладывать все с больной головы на здоровую. Однако последнее наше предположение он, сам того не ведая, подтвердил на 100 %.
— Ну-ка, ну-ка, — заерзал в кресле Журавлев.
— А именно то, что у Светланы Берцовой есть тайный любовник. Директор сказал, что видел ее совсем недавно в обществе какого-то хачика на железнодорожном вокзале.
— Когда?
— Около месяца назад. И если это действительно так, то версия насчет чеченского хахаля выходит на 1-е место. Тогда все легко складывается в кубики…
— Во что?
— В кубики… Ну, знаете, буквы из них еще составляют, картинки.
— Я почему-то был уверен, что ты на досуге в кубики поигрываешь, — откровенно признался Игорь Витольдович.
— Да нет — это сын, я редко, все времени не хватает, — засмущался Олег. — Ну так вот… Тогда у нас все укладывается в одну обойму: и преследование вдовы, и посещение ее квартиры, и убийство Берцова.
— Мотив?
— А черт их разберет этих чучмеков…
— Чеченцев, — поправил начальник.
— Я и говорю, черт их разберет и их традициии. Зачем сейчас над этим голову ломать — поймаем абрека, а там и спрашивать станем.
— Может быть, может быть, — задумчиво пробурчал Игорь Витольдович, — тогда, действительно, все объясняется.
— И еще, — продолжил Фокин. — Мы уже попросили собровцев (при упоминании этого слова, Чупачупс нервно дернул плечом) проверить Светлану Берцову по чеченским связям. Может, там какой-то компромат выплывет.
— Ну что ж, определенный резон в этом есть, — сухо подытожил начальник. — Еще что-нибудь?
— А еще я сегодня разговаривал с собровцами, — подал голос Полынцев. — И они подсказали, что наш неуловимый Жуков — это, может быть, и есть тот самый коммерсант, из-за которого Берцов в свое время чуть в тюрьму не угодил.