— Как? — лишь пробормотал Юджин.
— Пару раз участвовал в соревнованиях на скорость, — со слегка самодовольной улыбкой сообщил Оскар.
Юджин занял своё прежнее место на диване и принялся молча наблюдать за тем, как друг допивает остатки. Останавливать его теперь уже не было смысла. Настроение Оскара снова сменилось на равнодушную печаль, и он, задумчиво откинув голову на спинку дивана, рассматривал потрескавшийся потолок комнаты.
— Когда мне было шестнадцать, это всё выглядело совершенно по-другому, — пробормотал он. — Отец умер как-то тихо, в больнице, а когда я увидел его мёртвым, я даже не понял, что это — он. Я просто не мог этого понять. Для меня он никогда не существовал: мать постоянно твердила мне, что он ещё тот урод — провоцирует её, бьёт. А я… Я был идиотом. Ты когда-нибудь хотел вернуться в прошлое и всё изменить? — вдруг резко повернулся он в сторону Юджина.
— О чём ты именно?
— Я бы многое отдал, чтобы вернуться в прошлое и наладить отношения с отцом, — пробормотал Оскар. — Мы с ним могли бы быть хорошими друзьями, у нас было столько общего, такой же характер, — он на мгновение улыбнулся, но улыбка тут же потухла. — Я только орал на него и хлопал дверью перед носом, а он слишком любил меня, чтобы устраивать сцены.
— Я не знаю, не уверен, — пробормотал Юджин, как-то растерявшись. — Хотя бывает такое, что осознаёшь что-то очень важное слишком поздно. Тогда, когда уже ничего не изменить, — он задумчиво посмотрел на Оскара, который даже не заметил его взгляда, выливая себе в бокал остатки виски.
Какое-то время они молчали: только были слышны приглушённые стенами крики соседей и курлыканье голубей на балконе. Эту степенную городскую тишину нарушало лишь тиканье часов, которое отчего-то казалось то громче, то тише, и приглушённое сиплое дыхание Оскара, наводившее на подозрения, что тот простудился.
— Ты был прав. Как всегда чертовски прав, — уже с трудом контролируя себя, сказал он.
— О чём ты? — не понял Юджин.
— О том, что мне плевать, — Оскар посмотрел на него. — Мне плевать. Абсолютно плевать. А я знаю, что это — неправильно. Вот и бешусь. Был прав, что я её ненавидел.
— Не стоит, — пробормотал его друг, машинально поправляя очки. На секунду ему стало страшно. И интересно: Оскар говорит это искренне или играет?
— А в чём смысл? Никто ничего уже не изменит, — он слегка пожал плечами. — Я ведь и нашёл её, только чтобы понять: каково это — быть с таким человеком. Я знал, что у неё до этого была попытка суицида, знал, что она цепляется за меня, лишь бы сбежать от матери — из этого дома, полного сумасшедших, — что, на самом деле, ей хочется спастись, и что в случае чего… Я убил её, понимаешь?
— Ты бредишь, — лишь пробормотал Юджин, растерянно глядя на него. Оскар хотел что-то прибавить, но тут же зашёлся в приступе кашля. — Ты точно не заболел?
— Ты неисправим: я признаюсь тебе во всех грехах, а ты беспокоишься, здоров ли я, — на губах Оскара мелькнула слабая улыбка, от которой внутри Юджина точно что-то сломалось.
— У тебя жар, — пробормотал он, приложив руку к его лбу. — Надо что-то выпить, — прибавил Юджин, стараясь убрать руку как можно скорее, пока Оскар не заметил, как сильно она трясётся.
— Как можешь заметить, выпил я уже достаточно, — покачивая бутылкой, слегка засмеялся тот.
— Чёрт, — едва слышно прошептал Юджин, оглядывая комнату в поисках аптечки. На всякий случай.
— Просто, просто посиди со мной, ладно? — донёсся до него голос друга. — У меня из-за температуры случается паранойя. Кажется, точно стены давят и кто-то следит.
— А так ты будешь точно знать, что кто-то следит?
— Именно, — Оскар снова слегка улыбнулся, но стоило ему отвести взгляд в сторону, где висела фотография Ниджелии, как от улыбки не осталось и следа. — А то мне будет казаться, что следит — она.
Юджин ничего не сказал. Он растерянно смотрел куда-то на стену. Куда угодно, лишь бы на секунду забыться. В какой-то момент он даже пожалел, что от виски, благодаря усилиям Оскара ничего не осталось. Он запоздало заметил свой бокал, стоящий на тумбочке рядом с диваном. «Оскар что-то замолчал», — как-то рассеянно подумал он. Мысли смутно пробегали, едва задерживаясь. Он понимал, что во всём этом есть что-то неправильное, что этот день должен был быть совсем другим, но и в тот же момент осознавал, что, на самом деле, такой исход его устраивает. И от этого было даже как-то мерзко. Подсознательно он чувствовал вину по отношению к Ниджелии хотя бы за то, что ему действительно была безразлична её смерть. Но ещё отчетливее он понимал, что сильно лукавит, называя это «безразличием», и от этого было ещё хуже. Повинуясь секундному порыву, он залпом выпил виски и тут же скорчился. В горле, ещё не слишком отошедшем от недавней болезни, всё полыхало, на глазах невольно выступили слёзы. Он случайно дёрнул ногой, задев диван, и тут же почувствовал, как что-то, точно в ответ, зашевелилось. «Задел Оскара?» — подумал он. Юджин бросил взгляд в его сторону, и увидел, что тот спит, едва удерживаясь в вертикальном положении. Он даже не успел подумать о том, что неплохо бы осторожно его уложить, как тот безвольно упал на его колени.
«И всё ещё спит», — запоздало пронеслось в голове Юджина. Он выдохнул, понимая, что теперь даже не сможет уйти. Но одновременно с этим он почувствовал, что и не хочет этого. Оскар, действительно, продолжал крепко спать, лишь слегка подвинул голову. Юджин осторожно наклонился и забрал из его рук пустую бутылку. Оскар мог её выронить, а потом проснуться от резкого звука. В его состоянии это было бы не лучшим способом пробуждения.
«Что он тогда пел на лестнице? — подумал Юджин. — When I get drunk, you take me home and keep me safe from harm? Он был слишком прав». Он осторожно отодвинул бутылку ногой подальше и попытался сам устроиться поудобнее. В голове промелькнула мысль о том, как удачно выпал на завтра его выходной. Он бросил взгляд на Оскара, мирно спящего на его коленях, точно так и надо. Сейчас он совсем не походил на провокационного поэта, бесконечно пребывавшего в состоянии тревоги и напускной печали, а больше напоминал уставшего ребёнка, заснувшего посреди игры.
Оскар вдруг как-то задрожал и задёргался. «Кошмар?» — предположил Юджин. Он, не задумываясь, осторожно коснулся его плеча, и тот тут же успокоился. На мгновение ему стало неловко из-за того, что он действовал опрометчиво. «Хорошо, что я выпил только сейчас, когда он спит, — решил Кэдоган. — Кто знает, чего я мог бы натворить». Юджин медленно, насколько это было возможно, откинулся на спинку дивана и, закрыв глаза, запоздало подумал, что ему даже жаль, что он сделал это так поздно.
«Ты был слишком прав», — едва слышно повторил он, хмуро поглядывая на расплывающееся на стене пятно настенных часов.
Комментарий к Вороны. 1.1
песни: Nothing But Thieves - Graveyard Whistling, Placebo - Bosco
========== 1.2 ==========
Этот вторник казался Юджину самым скучным в его жизни. Он вообще не любил вторники: сил работать уже нет, а до выходных ещё очень долго. В принципе любому работа Юджина могла показаться крайне унылой и однообразной, однако он бы так не сказал. Просто иногда случались вот такие скучные дни, когда его окружали такие же скучные молчаливые люди. И даже книги не спасали.
Юджин работал библиотекарем и готовился к важному шагу в своей карьере: его собирались перевести в архив. С одной стороны, это значило, что он получит доступ к самым интересным и ценным книгам в библиотеке, а с другой — что лишится возможности постоянно видеть посетителей библиотеки.
В какой-то степени это было его хобби. Ему нравилось смотреть, как люди, сидящие в читальном зале, бегло поглощают строчку за строчкой; как уставшие студенты, тяжело вздыхая, окружают себя кипами огромных учебников; как стеснительные посетители отчаянно ищут нужные книги сами, стесняясь спросить помощи у библиотекаря.