— Нет, и речи быть не может. Тебе завтра же на работу с утра?
— Я могу позвонить Стиву или Оуэну…
— Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня, — он коротко улыбнулся. Какая же это была ложь. Он хотел этого, хотел так отчаянно, но был уверен, что даже если останется с ним хоть на ещё пару минут, то наверняка сделает что-то совершенно необдуманное. Он был достаточно пьян, чтобы сделать что-то, о чём будет потом сожалеть. Или нет… В этом и заключался главный вопрос, что разрывал его воспалённое сознание.
Юджин не знал, что делать. Он понимал, что невозможно оставить Оскара одного (и тем более он совсем этого не хотел), но и невозможно было сказать что-то, противоречащее его словам. Он мог расценить это как знак недоверия, и кто знает, к чему это бы привело.
— Ладно, давай, а то тебе еще добираться, — пробормотал Оскар.
— Выглядит так, точно ты меня прогоняешь, — Юджин попытался изобразить шутливый тон, но всё равно в голосе слышались нотки беспокойства.
— Да, прогоняю, потому что я, в отличие от тебя, помню, что ты вообще-то работаешь, — тот лишь покачал головой.
— Учти, завтра будь готов, приеду как можно раньше, — на автомате пробормотал Кэдоган, проходя в коридор.
— Хорошо, — усмехнулся Оскар, прижавшись спиной к дверному косяку и пристально наблюдая за тем, как его гость обувается.
— Что? — немного недоумённо спросил Юджин, борясь со шнурками.
— Совершенно ничего, — на мгновение тот спрятал взгляд, а потом едва слышно рассмеялся.
— Слушай. Серьезно, — он нерешительно шагнул ему навстречу. — Ты точно уверен, что сам справишься?
— Точно, — машинально кивнул Оскар. На деле он даже и не подумал об этом. Единственное, что его сейчас беспокоило, — его попытки изолировать себя от Юджина. Или Юджина от себя. Тот, покачав головой, уже открыл дверь, но явно медлил.
— Тогда… до завтра, — пробормотал он, наконец, делая шаг в коридор.
— До завтра, — прошептал Оскар, повиснув на двери и задумчиво на него поглядывая.
Спускаясь, Юджин пару раз думал тихонько оглянуться, вернуться, прислушаться к тому, что происходит за дверью — но всё же сдержался. Он слегка усмехнулся, вспомнив, что натворил и попытался думать только о завтрашних хлопотах.
Оскар же, стоило ему запереть дверь, глубоко вздохнул и невольно громко рассмеялся. «И что это было?» — улыбнулся он, возвращаясь в комнату. Он бросил взгляд на стол, где лежала почти законченная поэма. Законченность её, правда, определялась тем, что он постоянно из неё что-то выкидывал. Повествование стало рваным, неполным, но ему это казалось правильным — так лучше передавалось состояние героя.
«С одной стороны, зачем я его отпустил, а с другой… Чёрт, чего бы я мог натворить», — усмехнулся он. Было немного даже обидно, но всё же ему казалось, что так правильнее. Кроме того, его грела мысль о том, что ему доверились.
Оскар так и стоял с глупой улыбкой на губах, пока тишину не нарушил громкий хлопок дверью. От неожиданности он дёрнулся, чуть ли не потеряв равновесие. Звук, вроде бы, шёл сверху… Сверху же?
Чем дольше Оскар думал об этом, тем всё больше ему казалось, что звук был куда ближе, будто это была дверь ванной. Руки начали дрожать, а в глазах потемнело. Сердце забилось в истерике, не давая спокойно дышать. Оскар замер, боясь пошевелиться, а главное, смотреть в сторону дверного проёма.
Скрип-скрип.
«Это ведь соседи?» — подумал он, а потом вспомнил, что они несколько недель назад очень громко, на несколько ближайших этажей, обсуждали, что поедут в ближайшие дни к дочери в Абердин.
Комната наполнилась сырым запахом.
«Я просто выдумываю всё, это всё бред. Всё лишь мираж, — едва слышно пробормотал Оскар, невольно зажмурив глаза, когда ему показалось, что кто-то сделал пару шагов за его спиной. — Вот если я повернусь, там никого не будет». Он медлил, оттягивая этот момент. В поисках спасения посмотрел на часы, но из-за неудачного угла даже не понял, сколько сейчас времени; бросил взгляд на улицу, где всё так же было темно и сквозь шторы просвечивали фонари.
Шаг.
«Надо обернуться».
Скрип.
В ушах как-то неприятно загудело.
Он с трудом заставил себя сдвинуть ногу на пару сантиметров. Колени дрожали, точно после марафона. Мысли снова стали вязкими и волнообразными.
Выдох.
Не выдержав, Оскар резко развернулся с такой силой, что у него немного потемнело в глазах.
Перед ним было что-то.
Комментарий к 2.3
песни: Muse - Endlessly, Помни имя своё - Птицы, Meg Myers - Funeral, Mattew Perryyman Jones - Living in the Shadows
========== Гранаты. 3.1 ==========
Мне привиделось обращенье к добру и счастью: спасенье. Могу ли описать я то, что увидел? Воздух ада не терпит гимнов. <…>
И это все-таки — жизнь. Если бы только проклятие стало вечным! Проклят человек, который хочет себя искалечить, не так ли? Я думаю, что оказался в аду, Значит, я в самом деле в аду. Все получилось по катехизису. Я раб своего крещения. <…>
Там, вдали, разве не находятся души, желающие мне добра? Придите! Подушка у меня на лице, и они не слышат мой голос, они — только фантомы. А потом, никто не думает о своем ближнем. Не приближайтесь ко мне. От меня исходит запах паленого!
Артюр Рембо «Одно лето в аду»
Громко вздохнув, даже ещё толком не понимая, что происходит и где он, Оскар попытался улечься насколько возможно удобно. Он даже не открывал глаз, и без того зная, что единственное, что он встретит в реальности — его пустая и облезлая квартира и головная боль. Неожиданно он услышал ещё чей-то тихий вздох, такой близкий, такой знакомый. «Конечно же, это сон», — с улыбкой подумал Оскар: это был, наверное, первый раз, когда сон про Юджина не причинял ему боли. Однако что-то всё же было неправильным. Оскар толком не мог понять, что именно. То ли это было из-за приятной тишины, что сменила шумную погоню, то ли из-за того, что всё казалось чуть более реальным.
В голове всё ещё витали остатки начала сна. Он помнил, что там было что-то мерзкое. И Ниджелия. Кажется, выяснилось, что её похоронили заживо, каким-то образом она выбралась, но посчитала, что виноват был именно Оскар. Остальные события восстанавливались смутно: вот он вдруг оказался в гробу, а она начала заколачивать гвозди. В гробу было душно, пахло сырой землёй и плесенью.
Но сейчас, сейчас он чувствовал лишь какое-то успокоительное тепло под щекой; так и хотелось неподвижно лежать, пусть и в таком каком-то неправильном сне. Только когда Оскар расслышал приглушённый звон часов, пробивших восемь ударов, он понял, что это не сон. Медленно, точно боясь, что в любой момент всё это рассыплется на кусочки, он открыл глаза и осмотрелся.
«Итак, это не сон, и я действительно заснул у него на коленях», — на его губах появилась лёгкая улыбка, тут же сменившаяся горькой ухмылкой. Оскар, осторожно приподнявшись, ухватился рукой за спинку дивана, стараясь держаться как можно крепче, несмотря на то, что руки дрожали после вчерашнего. «Чёрт возьми тебя, Юджин Кэдоган, зачем я тебя только встретил?» — подумал он, пристально изучая лицо Юджина, такое умиротворённо-спокойное и безмятежное, что он невольно задерживал дыханье. Оскар осторожно сел, поджав ноги, боясь его разбудить.
«Но найти нормальное оправдание не составит труда», — он не мог оторвать взгляда. Ещё один до отчаянья глупый вздох растворился в утреннем молчании дома. Казалось, точно он пытается запомнить каждый дюйм его лица, будто в любой момент оно исчезнет. Эти длинные ресницы, что сияли золотом в приглушённых рассветных лучах, пронизывающих комнату, этот слегка приоткрытый рот, едва заметно пульсирующая голубая венка над глазом — все эти крошечные детали он знал так хорошо, что уже сотню раз видел во снах. Оскар так отчаянно хотел коснуться его лица, но он прекрасно понимал, что тут уже не найти оправданий.