Юджин молчал. Он совершенно не знал, что сказать, что посоветовать. Он отчаянно пытался вспомнить хоть что-то в своей жизни, похожее на то, что переживал Оскар, но ничего не приходило в голову.
— Тебе надо попытаться переключиться, — неуверенно прошептал он, — попытаться отвлечься.
Оскар слегка приоткрыл глаза:
— Я уже пытался, — слабо произнёс он.
— Сходи куда-нибудь — в парк, на набережную.
— Как раньше? Ты будешь мне рассказывать про посетителей, а я — пытаться запоминать? — он попробовал подняться, но ноги заскользили по влажной траве. Юджин в растерянности протянул ему руку.
— Хотя бы, — пробормотал он, поглядывая на Оскара. Тот точно и не заметил этого и снова упал на траву, раскинув руки. Юджин посмотрел на него, отметив про себя, что сегодня он уже не выглядит как мрачный призрак. Оскар слегка улыбнулся, но в улыбке сквозила горечь. «Это нормально, — думал Юджин, — прошло всего ничего, очевидно, что ему нужно время. А мне нужно просто успокоиться и не надоедать ему».
Он попытался вспомнить, что чувствовал, когда умер его отец. Юджин до этого даже никогда не бывал на похоронах, не видел настоящих мертвецов, чтобы понять, что же тогда произошло, почему все друзья отца стояли со скорбными лицами и говорили о том, как им жаль, и как косились на него, . Но всё же прекрасно помнил лицо матери, лишённое хоть какого-то выражения, пустое, спокойное. Она вела себя так, точно её муж просто вышел куда-то и всё абсолютно было нормально.
Из-за этого Юджин воспринимал смерть весьма странным образом. По-своему. Для него смерть была подобна полному исчезновению, человек точно стирался из истории и воспоминаний. Ведь проще считать, что человека никогда не было, ты его не знал, не чувствовал ничего к нему — ни любви, ни стыда, ни жалости — а значит, и его смерти тоже нет.
Тогда он не мог смотреть на свою мать, притворяясь, что это — нормально, так что он просто забыл о существовании отца. И только сейчас он понял, насколько омерзительно это должно было выглядеть со стороны. Он просто отрицал его существование, стёр все воспоминания о нём. И неосознанно он хотел, чтобы Оскар сделал то же самое — забыл о Нидж и жил как раньше.
«Я чёртов эгоист, да?» — спросил он сам себя, понимая, что здесь не может быть чёткого ответа.
Оскар по-прежнему лежал на траве, крутя в пальцах попавшийся под руки упавший лист и рассматривая его в слабом солнечном свете, пробивавшемся сквозь низкие тучи. На мгновение его лицо приобрело умиротворённое выражение, и Юджин подумал о том, что всё, может быть, не так уж и плохо.
— А ты когда-нибудь думал о смерти? — Оскар неожиданно замер и заглянул ему в глаза. — Я имею в виду, о твоей собственной смерти? Можешь ли ты представить, как однажды тебя похоронят здесь, закидают землёй, лишенного надежды, бездыханного, безжизненного… Как ты медленно превратишься в голый скелет, покрытый червями и грязью, гниющий во мраке?
— Можешь остановиться на этом? — резко сказал Юджин, не выдержав.
— Прежде не видел тебя таким сердитым, — Оскар бросил на него короткий взгляд. Он медленно приподнялся, опершись на правую руку. Было сложно понять, что же именно имелось в виду: был ли он удивлён? может, даже испуган?
— Я знаю, это сложно принять… — тихо начал он, но тут же остановился. Нет. Он не хотел говорить об этом. Не здесь. — Иногда эти твои декадентские штучки просто выходят из-под контроля, — лишь пробормотал он, опустив голову.
— Знаешь ли, сложно их сдерживать, особенно когда проведёшь целый день на кладбище, — пожал плечами Оскар. — Я думал, что ты давно привык.
— Я тоже, но сейчас…
— Странно слышать такое от тебя, — Оскар удивлённо смотрел на друга. «Он явно видит причину в другом», — успокоительно подумал Юджин. — Не думал, что ты из тех, кто так беспокоится о чувствах других. Или это просто твоё пресловутое любопытство?
Юджин присел на корточки и тихо слушал его. Все его мысли точно сплетались в запутанный клубок. И он чувствовал, как с каждым словом, с каждым взглядом они связывались в ещё более крепкие узлы, что заполняли все его мысли. Не позволяли притвориться, что всё нормально — как он всегда делал. Он мельком посмотрел на Оскара и тут же отвёл взгляд.
— Сложно осознать всё, что происходит сейчас, — прошептал он. Юджин взял в руки шарф, притворяясь, что разглядывает торчащие нитки.
— Эй, посмотри на меня! — Оскар схватил его за запястье и с силой потянул на себя, заставляя разжать пальцы и выпустить из рук шарф. Юджин болезненно поморщился и, помедлив, поднял глаза, неохотно встречая его взгляд. — Ещё вчера ты говорил, что я не должен опускать руки, чтобы я не пил так много, но что с тобой случилось за ночь? Ты выглядишь так, точно случилось что-то жуткое, — он говорил крайне обрывисто, делая вздох почти после каждого слова. — Что случилось?
— Ничего, — Юджин лишь покачал головой. Ему очень сильно хотелось вырваться и убежать подальше, но и в то же время ему хотелось остаться здесь. — Просто из-за всего этого я вспомнил о смерти моего отца, — это хотя бы не было ложью, — и я понял, что я не могу заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь, что я чёртов эгоист и только о себе и думаю. Что ты говорил вчера? Что мне не нравится, когда рушится мой идеальный придуманный мирок?
— Я был пьян тогда, — хмуро посмотрел на него Оскар.
— Всё же ты был чертовски прав, — повторил Юджин ту фразу, что вертелась в его голове последние сутки. Оскар ничего не сказал, точно обдумывая сказанное другом. — Кстати, было неплохо, если бы ты отпустил меня, рука уже затекла немного, — приглушённо прибавил он, думая о том, что на самом деле рука нисколько не затекла.
— А, да, — как-то задумчиво пробормотал Оскар, разжимая пальцы. На мгновение он замер, точно о чём-то вспомнив. Оскар попытался встать, но из-за резкого подъёма голова закружилась и он чудом не упал на острые камни разбитых временем надгробий.
— Давай тебе помогу, — обеспокоенно сказал Юджин. Он протянул ему руку, и, когда Оскар снова оступился, быстрым движением ухватился за его плечо, не дав упасть.
— Кажется, теперь мой черёд ворчать, чтобы ты меня отпустил? — усмехнувшись, пробормотал через пару секунд Оскар, кивая на руку Юджина, все еще сжимающую его плечо.
— Прости, — пробормотал он, отворачиваясь. Всё, что он ни делал, было настолько неловким и в то же время неосознанным, что он даже ничего не мог с собой поделать. — Чёрт, твоё пальто.
— Всё плохо? — спросил Оскар, повернув голову.
— Не двигайся, — коротко ответил Юджин, на мгновение вызвав лёгкую улыбку у Оскара. — Всё в грязи. Ты хоть думал, прежде чем тут развалиться? — проворчал он, пытаясь стряхнуть налипшие листья и комья грязи.
— Это было несколько иррациональное решение, должен признать.
— Как только придёшь домой, отдай его в химчистку, — лишь бросил Юджин, выбираясь на дорожку.
— Может. Если не забуду. Кстати, — сказал он, проходя неподалёку от могилы Ниджелии, — я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, — Юджин остановился, напряжённо посмотрев на Моррея.
— Ты знаешь, я не говорил с Эллой и Роби с того самого дня, но сейчас, сейчас я чувствую, что мне нужно хотя бы знать, что с ними всё нормально. Понимаешь? У меня есть их телефоны, и если тебе будет несложно…
— Ты хочешь, чтобы я поговорил с ними? — предполагая самое неприятное, оборвал его Юджин.
— Нет! Я думаю, что они тебя даже не узнают, но… Просто позвони им, спроси о ком-нибудь, заставь их представиться, чтобы точно знать, что это они.