— Но почему ты…
— Ты помнишь, что тогда произошло. И я… — голос Оскара немного дрожал. На мгновение он зажмурился, чувствуя, как едва заметно дёрнулся нерв на правом виске, и неосознанно закусил губу, пытаясь отвлечься. Юджин и сам не хотел бы предаваться воспоминаниям о произошедшем.
— Ты боишься? — тихо спросил он.
— Немного, — ответил Оскар, взглядом провожая птиц, летящих в сторону набережной. — Так что, поможешь? — он повернулся и красноречиво посмотрел на него. В глазах — страх, смятение и отчаянье. Точно он пытался уцепиться за последнюю соломинку. Юджин понимал, почему он вспомнил о бывших друзьях только сейчас: после смерти Ниджелии даже ему постоянно приходили в голову мысли проведать кого-то из близких. Только вот у него вообще никого не было.
— Хорошо, — покачав головой, прошептал Юджин. — Потом передашь номера.
— Спасибо, — Оскар едва слышно выдохнул. — Знаешь, — он вдруг остановился, заметив могилу Ниджелии, — я действительно жил в мире иллюзий. Пытался заставить себя поверить в то, что я не могу жить без неё — а на деле, она была для меня никем. И сейчас я совершенно не понимаю, что мне делать. Я чертовски запутался.
— Я слишком хорошо тебя понимаю, — лишь ответил Юджин.
***
Юджин беспокойным взглядом осматривал зал кофейни: скоро должны были прийти остальные. Оскар также явно нервничал, потому что было много чего, что он хотел бы сказать своим друзьям. Но они опаздывали. Он рассеянно посмотрел на стол, на котором пока стоял лишь кувшин с водой; проверил, нет ли пятен на скатерти, не торчат ли нитки. Настроение грозило перейти в крикливо-воинственное, поэтому, чтобы отвлечься от этих гнетущих мыслей, он решил пока поговорить с Юджином, тем более что тот вряд ли бы захотел, обсуждать свои рассказы в присутствии остальных.
— Я прочитал твои рассказы, — Моррей начал издалека. Юджин тут же встрепенулся, резко подняв глаза.
— Эм, и что скажешь? — чуть запнувшись, робко спросил он.
— Я не специалист по прозе… — Оскар как-то небрежно пожал плечами, но тут же не выдержал и почти вскрикнул: — Черт возьми, у меня сегодня были кошмары после твоих змей и головоногих!
— Прости, я не должен был, — как-то замявшись, точно не зная как отреагировать, пробормотал Юджин.
— Да ты гений! — в порыве привстал Оскар. Его глаза безумно сверкали, а на губах играла довольная улыбка. — Я абсолютно серьёзно. Я не читал ничего лучше.
— Спа… спасибо, — Юджин тут же почувствовал, как кровь прилила к его щекам и ушам. «Он наверняка думает, что я ещё тот идиот», — подумал он. Оскар чуть ли не усмехнулся, увидев покрасневшего Юджина. «Как будто ребёнок, — пронеслось у него в голове. — Впрочем, ему идёт», — едва сдержал улыбку он.
— Я тоже дочитал твои наброски, — прочистив горло, с трудом произнёс Юджин. — И я под впечатлением. Они совершенно неклассические, хоть и темы простые. Мне нравится то, как ты развиваешь метафоры, эти вплетения мифов, символов.
— А что-то запомнилось? Ну, так, может…
Юджин слегка улыбнулся всему этому ненавязчивому фарсу. Оставалось только поддаться игре; впрочем, он, действительно, был кое-чем впечатлён. Большая часть стихотворений Оскара не отличалась особой оригинальностью: одни и те же образы, рифмы, порой даже слова. Однако одно цепко засело в его памяти.
— Стихотворение в духе рассказа По, я же верно угадал? Там молодой художник рисует портрет своей погибшей возлюбленной, но вместо ее лица выходит лишь истлевший череп, а потом во снах пытается ее найти, точно Орфей Эвридику.
— Мне почему-то оно меньше всех нравилось. Казалось слишком уж вычурным, — Оскар выглядел несколько разочарованным. «Наверное, надеялся, что я похвалю его пятистраничное стихотворение по мотивам работ Бодлера», — мимолетно пронеслось у Кэдогана в голове.
— А мне этим и запомнилось. И ещё эти метафоры. Особенно про гранат, знак того, что герою уже не вернуться в мир живых. И эта красивая смерть во сне, то как он поначалу подсознательно боролся, а потом сдался, — Юджин говорил, совершенно не задумываясь и не замечая, как Оскар не отрываясь с легкой улыбкой смотрит в его сверкающие глаза. Только замолчав, он увидел, что Оскар слегка опустил голову так, что лицо невозможно было рассмотреть за упавшими на лоб темными волосами.
— Мы теперь квиты, выходит? — вдруг сменил тон он. Во взгляде — немного пугающий блеск, а лицо застыло в неподвижной маске.
— О чем ты?
— Ты знаешь всё, что происходит в моей голове, я — что в твоей. Ты знаешь, что я маньяк эпохи романтизма с сомнительными наклонностями, а я — что у тебя в голове скрывается такой же маньяк. Или даже хуже. Хотя с виду и не скажешь, — прибавил он, ухмыльнувшись.
— Я даже не знаю, как это расценивать, — пробормотал Юджин.
— Да хоть как комплимент, — рассмеялся Оскар, заметив, что на этих словах щеки его собеседника ещё больше залились краской, а лицо приобрело вопросительное выражение.
— Мальчишки, не помешаем вашему разговору, или вас все же лучше оставить? — донёсся женский голос из-за спины Оскара. Тот обернулся и увидел Эллу, с добродушной ухмылкой смотрящую на них, и Роберта, несколько равнодушно оглядывавшего зал кофейни. Элла ещё во время первой встречи две недели назад запомнилась Юджину: высокая девушка с длинными каштановыми локонами ниже плеч, глаза которой точно светились загадочным теплом. Он сам слабо понимал, что именно его подсознание под этим подразумевало, но в компании Эллы ему было комфортно. Не так чтобы он чувствовал что-то особенное, просто она казалась крайне приятным человеком. В прошлый раз она была в компании девушки — кажется, её звали Трис, — поначалу молчаливой, а к концу вечера уже увлечённо рассказывавшей истории из своей немного сумасшедшей жизни фотографа. Юджин вспомнил, что Трис весь вечер делала фотографии, и подумал о том, что надо не забыть и спросить о них у Эллы.
— Вы опоздали на час, — лишь сказал Оскар, жестом предлагая им сесть.
— Сам знаешь, чертовы пробки, — пожала плечами Элла. — Что, сразу к делу? — она бросила взгляд на Роба, и тот кивнул. — У нас тут с Робом есть кое-что, что нужно сказать. И чем скорее, тем лучше.
— Только не говори, что вы теперь вместе, — закатил глаза Оскар.
— Что? — Элла едва не поперхнулась водой, которую ей налил Юджин. — Трис бы меня за такое придушила, — полуворча, прибавила она. — Нет, мы не об этом.
— Значит, все не настолько смертельно? В таком случае, это может подождать.
— Оскар, ты можешь хоть на немного остановиться и оглядеться? — вдруг вступил Роберт. Юджин как бы невзначай бросил на него взгляд: на прошлом собрании его не было, поэтому сейчас он не без любопытства изучал этого странноватого короткостриженного блондина, которому безразличия явно было не занимать. — Мог бы заметить, что мы пришли с багажом.
— Мы уезжаем. Как и говорили тебе тогда, месяц назад, — прибавила Элла.
— Я согласился на работу в Лондоне.
— А я уезжаю к Трис, уже окончательно, — с каждым словом Юджин замечал, что на лице Оскара всё отчётливее проступают разочарование и лёгкая злоба.
— Значит, так вот, — наконец после нескольких крайне неприятных секунд молчания сказал он. — Я думал, что мы друзья, — он посмотрел куда-то вдаль зала, точно не замечая своих собеседников.
— Друзья друзьями, но если тебе не хочется ничего менять в своей жизни, то это не значит, что этого не хотим и мы, — повысив голос, ответил Роб. Элла несколько неуверенно посмотрела в его сторону, точно хотела возразить, но потом передумала.
— Оскар, не думаю, что это многое изменит, мы сможем иногда видеться… — начала она, но ее прервал резкий голос Оскара:
— Вы прекрасно знали, как я к этому отнесусь, и выбрали для побега лучший день, — прошипел он. — Спасибо за лучший подарок — избавление от вашего сомнительного общества! — Оскар рывком встал со стула, столкнув со стола кувшин с водой и разбив его вдребезги. Он, точно и не заметив, кое-как на ходу накинул пальто, тут же выбежав из зала прочь.