Судя по всему, мы вышли из гиперпространства.
Вздохнув, выключил компьютер. Набросил на тело китель, застегнулся. Всунул в кармашки кодовые цилиндры — как-никак, а это требование уставов — и направился к выходу из каюты.
Остановился перед отражающей поверхностью рядом с дверью, посмотрел в сове отражение.
Усилием воли согнали с лица ухмылку. Траун так не делает. Траун серьезен и расчетлив. Нужно не ошибаться.
Одна промашка, две — это спишут на личность гранд-адмирала. Но чем больше их будет… Как в старой доброй пословице: «Один раз — случайность, два — совпадение, три — закономерность». Не хватало еще того, чтобы меня раскрыли «свои же». Уж имперцы точно не станут церемониться с методами допросов.
Решение принято. Я на стороне Империи. Не потому, что я тиран и деспот. Потому что Империя эффективна в борьбе с врагами. Но не та Империя, которая осталась сейчас. А та, которая была.
И то государство, которую я буду создавать.
Это не быстрый процесс, поэтому на первых порах воспользуемся тем, что я могу выудить из своей памяти. Межзвездные перелеты здесь дело не быстрое, а банки памяти «Химеры» полны служебной информации, в том числе и хрестоматийных тактик и стратегий. Все это нужно изучить. Обработать, разложить по полочкам с помощью гениального разума, теперь уже — моего разума. И сделать так, чтобы все это стало оружием для создания нового государства. Не думаю, будто назвать то, что я хочу «Империей Трауна» будет правильным — это мгновенным триггером послужит для повстанцев. Да и нахлебалась галактика в последнее время от различных «Империй». Нет, нужно что-то другое. Что-то более жизнеспособное и не отдающее маразматической старостью Палпатина.
Впрочем, у меня будет время для того, чтобы поразмыслить над подобным. И набраться новых знаний об этой галактике. Пока же, события не зашли слишком далеко и можно будет воспользоваться заделом настоящего Трауна. Но изменить все в лучшую сторону. В ту, которая удобна мне.
Один маленький шаг для чисса, в теле которого я оказался, и огромный скачок для разумных в этой галактике. И произойдет это уже сегодня, сейчас.
Мой разум уже анализирует и выстраивает стратегию. События сегодняшнего дня уже изменят будущее. Так, как того хочу я.
Пора поздороваться с хозяином этого мира. И, сделать ему осторожное предложение подзаработать. Предложение, от которого он откажется.
Впрочем, если правильно помню все происходящее, то свидеться будет возможность не только с Тэлоном «Когтем» Каррде, лидером контрабандистов.
Ему служит та, кого Император Палпатин некогда называл своей Рукой.
Очень ценный актив на руинах погибшей Галактической Империи. И он будет моим. Или ничьим.
Пора напомнить Маре Джейд о ее клятве верности.
«Я сплю», — напомнил себе Люк, вглядываясь в бескрайние просторы Татуина. Такие же желтые, такие же безжалостные, такие же…
Рыцарь-джедай Люк Скайуокер.
— Люк, — раздался голос позади него, и молодой джедай обернулся.
— Бен! — радостно выдохнул он. — Бен! Тебя так долго не было, что подумалось, будто ты уже никогда не появишься. Как же я рад…
— И я, Люк, — улыбнулся голубовато-синий призрак. — Отрадно видеть, каким могучим джедаем ты стал.
— Стараюсь, — замялся молодой человек. — Последний из джедаев, как-никак…
— Будь осторожен, — строго, но добродушно, произнес Оби-Ван Кеноби. — Император и Вейдер мертвы…
«Император и мой отец», — мысленно поправил слова старого друга юный джедай.
— … но Темная Сторона Силы еще сильна в галактике, — ошарашил его неожиданным признанием призрак Силы. — Ты ведь почувствовал искажение в Силе, произошедшее не так давно?
— Да, — только и смог вымолвить Люк. — Что-то странное, словно чужеродное… Но я никак не смог понять, что это такое. Лишь легкая рябь в Силе, которая стала практически незаметной. Прости, Бен, я не смог понять в чем дело.
— Не вини себя, — твердо сказал Оби-Ван. — Твой путь только начинается, Люк. Будь терпелив и дисциплинирован. Великая Сила с тобой, не забывай этого. Ошибки были и будут — от этого никуда не деться. Но ты сможешь вынести из них жизненный урок. Не ищи легких путей — используй верную дорогу.
— Говоришь так, будто пришел проститься и даешь последние наставления, — с грустью произнес Скайуокер.