Ногри Рукх, телохранитель гранд-адмирала Трауна.
Оставшись один, я наконец позволил себе расслабиться. Головная боль, преследовавшая меня с тех самых пор, как я осознал себя в теле Трауна — именно в момент появления капитана Пеллеона с докладом о завершении информационного рейда на Оброа-скай, даже не думала отпускать меня. Вероятно есть какая-то причина этому, но на данный момент я вижу только одну — появление моего сознания в разуме чисса. Но сейчас это все похоже на какую-то мясорубку, когда сложно, порой до боли в затылке, вычленить свои собственные мысли и воспоминания, отделив их от памяти чисса.
Однако, один вопрос меня в настоящий момент интересовал меньше всего.
Есть смысл терзать себя поисками причины, по которой я оказался именно здесь, именно сейчас, именно в теле гранд-адмирала Трауна? Думаю нет — по крайней мере в данный момент это не первостепенная задача.
Капитан Гилад Пеллеон явно что-то заподозрил в моем поведении — неспроста он то и дело поглядывал на меня. А довольно сложно копировать повадки Трауна, фактически их не зная. Мимика, поведение, жесты — все это вырабатывается с годами и закрепляется до автоматизма на уровне бессознательного. Поэтому, то и дело ореол холодного спокойствия гранд-адмирала нарушали привычные мне мрачные насмешки, ухмылки…
Я очень хочу жить, если судьба подарила второй шанс. Пусть и в теле синекожего красноглазого инопланетянина.
А если я хочу жить долго, заняв место тактического гения Осколка Империи, стиль мышления и острота ума которого мне не достались, а то, что осталось от его памяти — мало похоже на цельную картину, значит… Придется побеждать. Превозмогая.
Замечательно, что тут скажешь.
Залог успеха — в правильном планировании. Это понимал сам Траун, это понимаю и применяю в жизни я. Точнее сказать — применял. В этом мы похожи.
В остальном же… мозг этого существа — настоящий живой компьютер. Он постоянно что-то анализирует, разбирает общее на части, каждую из которых всесторонне изучает… Стоит лишь подумать о чем-то и мысль непременно начинает растекаться на части, ситуация — на фрагменты произошедшего… И это больно.
Я не знаю, что произошло с сознанием чисса, но благодарен ему за то, что его тело такое, какое оно есть. Ибо я точно знаю, что стремление все разложить до элементарных вещей — мне не присуще. Я там, на Земле, аналитикой занимался исключительно в рабочих вопросах. А, попав в Трауна… Словно в матрицу.
Читай кто-нибудь эти строки, он, верно, сморщил бы нос и начал кричать: «Рояль! Рояль!». Да, мать вашу за ногу! Рояль!
Сам факт того, что я — человек с Земли, для которого вселенная Звездных Войны всего лишь является набором книг, игр, комиксов и прочего фансервиса, да еще и оказался там, где хотел побывать еще мальчишкой, отождествляя себя с теми или иными героями и злодеями Далекой-далекой галактики — уже «рояль в кустах», как любят выражаться те, кто наслаждаются путем превозмогания персонажей. Мне, разумеется, придется вывернуться ужом из хватки причинно-следственной связи событий с этого момента и до ситуации с ногри, от рук которых пал Траун на мостике «Химеры». А без его стиля мышления, ох как непросто будет…
Впрочем, этих размышлений никто не прочтет. Для имперцев — я все тот же гранд-адмирал Траун. Для Новой Республики, что пять с половиной лет назад в системе Эндор взорвала боевую станцию «Звезда Смерти II» с Императором Палпатином на борту я… никто.
Опустившись в массивное кресло за рабочим столом, я, преодолевая боль в голове, принялся анализировать. Нужно делать это сразу, иначе в будущем может и не появиться такой возможности — ведь обстоятельства уже указывают на то, что маховик компании Трауна запущен. И, волей-неволей, я, стремясь как помнил прочитанное на Земле, подтолкнул капитана Пеллеона в направлении развития известных событий, которые закончатся шоковой терапией для Новой Республики и гибелью самого Трауна от рук все того же Рукха, что дежурит за дверью. И пока я не придумаю план как избежать уготованной мне судьбы, придется максимально точно соответствовать тому, что запланировал мой предшественник. Благо, что-то я помню, что-то можно почерпнуть из его мыслей…
Но, как же больно…
Сцепив зубы, заткнул рот ладонью, затянутой в элегантную перчатку, чтобы звук стона оказался приглушенным. Нельзя сейчас раскрываться — а возможно, и никогда не будет такой возможности.
Нужно думать.
Проблему не решить, если не разобрать ее на куски.