— Но они нужны Совету! — с нажимом произнесла беловолосая.
— Что ж, я могу только посочувствовать Совету, — произнес я. — Но мои пленники могут отбыть только в одном направлении — назад в Новую Республику при исполнении озвученных мной условий ультиматума.
— Вы забываетесь, гранд-адмирал! — в голосе стервы проявились командные нотки. А вот это ты зря.
— Нет, советник, — ничто не бесит разъяренного собеседника больше, чем спокойный тон его оппонента. — Боюсь, это вы и Имперский Правящий Совет пытаетесь, притом неудачно, использовать двойные стандарты в моем отношении.
— Что вы имеете ввиду? — нахмурилась баронесса.
— Ровно то, что сказал, — как же здесь любят все эти психологические уловки с переспрашиванием уже того, что услышано, понято. — Имперский Правящий Совет фактически обвинил меня в нарушении договоренностей, на основании которых мне предоставлялась разносторонняя помощь для ведения военных действий против Новой Республики. Если мне не изменяет память, — девушка в этот момент ухмыльнулась, — то условия были таковыми, что вы не мешаете мне воевать, оказывая посильную помощь, а я, в свою очередь, не интересуюсь внутренней политикой Осколков Империи, тем самым снижая общий градус напряженности. Или, быть может, у вас другое мнение относительно договоренности?
— Нет, но…
— Я не договорил, баронесса, — голограмма женщины отобразила замешательство, мелькнувшее у нее на лице. — Пленники — часть военной кампании, к которой вы не имеете никакого отношения. Это не политический актив Империи, добытый вами. Вы не имеете на него никаких прав, если я возражаю против передачи этих разумных вам.
— А вы…?
— Я — возражаю, — похоже при общении с имперской дипломатией следует повторять дважды, а то и трижды, чтобы запомнили. Или же это очередная уловка?
— Но, мы надеялись, что сможем получить от них интересующие нас данные, — тон ни в коем случае не был жалобным или просительским. Женщина лишь констатировала определенный факт, в надежде соблюсти интересы Имперского Правящего Совета.
Признаюсь, это весьма интересная позиция — мириться с действующими реалиями, а не пытаться вымолить благосклонность в связи с обнаружившимися препятствиями. Что ж, это указывает на зрелость мировоззрений моей собеседницы. А если обратиться к моим воспоминаниям о персонажах данной вселенной, то внутренний стержень у них присутствует в виде исключений, чем по общему правилу. Особенно, когда это касается представительниц прекрасного пола, не связанных с оперативной деятельностью. Впрочем, надо не забывать и того, что она, несмотря ни на что, является аристократкой.
— Ваши надежды — это непосредственно только ваши намерения, — уточнил я.
— Гранд-адмирал, — черты лица женщины ожесточились. — Имперским Правящим Советом мне поставлена задача — поговорить с этими заключенными и предпринять все меры для того, чтобы получить информацию.
— Какого рода данными вы намерены обзавестись? — спросил я.
— Это конфиденциальная информация, — резко ответила девушка.
— Иными словами вы намерены получить моих военнопленных, — последнее слово я особо подчеркнул, чтобы конкретизировать статус разумных, находящихся в моем распоряжении, — провести их допрос, получить сведения, которые могут относиться к проведению военных операций против Новой Республики, а так же — навредить моим дальнейшим действиям?
— Вы должны понять меня и мои намерения, гранд-адмирал, — женщина перешла на категоричный тон, — что не так уж и часто получается заполучить в плен представителей высшего политического ранга противника.
— Я вам, баронесса Д’Аста, ровным счетом ничего не должен, — пришлось напомнить ей прописную истину. — Ваша инициатива допросить моих военнопленных и получить какую-либо информацию, скрыв свои цели, может навредить мне. Так что, боюсь, я вынужден вам отказать в этой просьбе до тех пор, пока вы не проясните свою позицию.
Женщина посмотрела на меня с долей насмешки и вызова.
Опять пикировки предполагаются.
— Гранд-адмирал, — она сделала ударение на моем воинском звании, — вы что, предлагаете мне по голосвязи назвать вам цели, которых мы надеемся достичь?
— Баронесса, — спокойно ответил я, — мне необходимо знать, о чем вы намерены допросить моих пленных. А уж как вы донесете до меня эту информацию, мне совершенно не интересно.
Казалось, девушка впала в ступор.