Когда домашние тапочки с загнутыми вверх носами взлетели вверх, аккомпанируя траектории полета на спину вместе с креслом самого Бонтери, Вудсток мог поклясться, что спецназовцы едва удержали себя от того, чтобы не зааплодировать вызывающему уважение произведенному их командующим апперкоту.
— Хм, — послышалось из-за спины ворчание Стила. — А эта шкатулка с рукописями явно с третьего уровня. Записи, сохраненные Дарт Гин от ее безумного учителя…
Послышалось кряхтение и из-за поваленного кресла выбрался несколько дезориентированный Бортени.
Покачиваясь, он сел на край кресла, невозмутимо затянувшись чудом оставшейся у него в руках сигарой.
— Недурно, — оценил он, демонстрируя Эдуарду черные провалы, чередующиеся с остатками его белоснежной улыбки. — Это все объяснение, контр-адмирал Вудсток?
Вторым ударом Эдуард сломал аристократу челюсть и уронил на пол, выполненный из дорогостоящего мрамора.
Несколько минут он не мог остановить себя, нанося удары ногами куда придется, совершенно не разбирая областей приложения и не контролируя своих действий.
Лишь слепая ярость.
Застарелое чувство мести, помноженное на долгожданное разрешение удавить ублюдка своими руками.
Звуки доносились до него так, словно на голове был надет шлем с выключенными внешними сенсорами.
Однако, он ощутил как что-то коснулось его плеча.
Ярость ушла.
Обер-адмирал смотрел на превращенного в кусок мяса последнего представителя заговорщиков, уничтоживших его семью.
Тот, лежа в луже крови, с явно сломанными ребрами и левой рукой, которой попытался защититься, неуклюже оперся о пол правой и сел, перенося вес тела на здоровую конечность.
Окровавленное лицо смотрело на него озлобленно.
— Это дорогие сигары, контр-адмирал, — едва ворочая разбитыми губами и деформированной челюстью Бонтери лишь с третьей попытки сумел донести свою мысль до слушателя.
После чего, оттолкнувшись правой рукой от пола, ловко подхватил выпавшую изо рта в процессе избиения сигару и вернул ее в рот, едва не упав на блестящий от полировки и его собственной крови пол.
Эдуард на мгновение опешил, видя, как Бонтери преспокойно себе затягивает сигарами, несмотря на кровавую пену на губах и деформированную грудную клетку, прямо свидетельствующую о пробитых легких.
— Мне нужно всего несколько минут, обер-адмирал, — сказал Вудстоку Стил, отнимая руку с плеча офицера.
Стоило ему это сделать, и пропавшая на время ярость вновь вернулась, заполняя сознание.
И лишь верность долгу и Императору, Рукой которого был этот известный герой, не позволила командующему сорваться вновь.
— Так-так так, — Ларс едва ли говорил слова членораздельно, но почему-то Эдуард его понимал. — Выходит, адмирал здесь не главный.
— Ошибаешься, — Стил бесцеремонно опустился на корточки, смотря в глаза жертве адмиральской ярости. — Он здесь главный. Там, где ты пытался построить свою маленькую вотчину предательства у меня под носом…
«У него под носом?» — поразился Эдуард, чувствуя, как исходящая от тана аура властности буквально топит в своем холоде пламя его ярости. — «Что здесь вообще происходит?»
— Это все грязные наветы! — запротестовал Бонтери. — Я бы никогда не посмел сделать так! Я верен…
— Только лишь себе, — грохот крови в ушах обер-адмирала стихал, подобно растерявшему свою силу урагану. — Или, ты думал, что я настолько занят, чтобы не обратить внимание на твои выходки?
— Я действовал в соответствии с планом, повели… — Бонтери замолк после того, как Стил зарядил ему пощечину. — Не понимаю, я…
— Вот даже как? — раздраженно хмыкнул Маарек, вытирая свою окровавленную руку о небольшой чистый участок подола халата. — Может тогда ты мне расскажешь о портном, который пошил для тебя эти одежды?
— Мне их подарили…
— Достойный знак внимания, — коротко хохотнул Стил. — Ты когда-нибудь слышал трагедию о Дарте Плэгасе?
— Повели… — Бонтери осекся, после чего продолжил лебезить. — Конечно же! Это был достойный сит…
— Я убил его, потому что он оказался слаб и слишком полагался на свое самомнение, — поведал Рука Императора. — Но, чего у него нельзя было отнять, так это умения манипулировать своими марионетками. Он часто делал подарки тем, кого использовал. Как демонстрацию благодарности за оказанные услуги. В связи с этим, у меня возникает вопрос.
— Конечно, я отвечу…
— Куда ж ты отсюда денешься, — с улыбкой произнес Маарек. — Итак, поведай мне мой хитрый изворотливый предатель, за какие такие услуги этот презренный экзот одарил тебя такими подарками? И откуда он их взял, не расскажешь мне? Я бы очень хотел наведаться туда и забрать свое.