Молчание диспетчера показалось ему заупокойной песней, практикуемой во множестве религиозных культов.
Не нужно быть гением, чтобы понять во что выльется его падение.
На скорости свободного падения, помноженной на массу корабля, с учетом крепости обшивки комплекса, его ударная канонерка если не разрушит половину «тарелки», то уж точно приведет к обширным разрушениям.
Сброс топлива позволит уменьшить разрушительные последствия ударной волны и уменьшит объемы воспламенения при ударе.
Не то, чтобы он не хотел жить, осознавая, что для задуманного смещения машины потребуется держать рукояти управления столько, что он окажется за пределами безопасной высоты катапультирования.
Но оставался шанс, что он сможет в воздухе уйти от прямого столкновения с комплексом и упасть в воду, тогда сработает система торможения и…
— «Альфа-7» на связи диспетчер, — раздался в шлеме категоричный голос диспетчера. — Покидай машину на оптимальной высоте. Повторяю — уводи насколько можешь к западу комплекса и покидай машину. Запрещаю спасательные действия ниже оптимальной высоты. Исполняй приказ, «Альфа-7»! Три секунды до предела! Живо кости за борт, пилот! За эти дни мы потеряли слишком много хороших летчиков!
Как и на любой работе, у пилотов тоже есть свой профессиональный сленг, активно употребляемый в жизни.
Выражение «Кости за борт» обозначает катапультирование.
И вкупе с приказом диспетчера оно является безальтернативным вариантом поведения.
Нарушение приказа диспетчера — это последнее, что хочется иметь в своем личном деле в случае выживания.
— Покидаю кабину, — сообщил Лайт, выполняя необходимый комплекс действий.
Работал он лишь одной рукой, второй продолжая удерживать неподконтрольную ему машину.
Хлопок ладонью по большому переключателю на нагрудной панели жизнеобеспечения, и спасательная система запущена.
Ей нужна всего секунда на то, чтобы перейти из режима «Ожидание» в «Полная готовность».
Ремни безопасности впились в тело, притягивая корпус и конечности хрупкого человека к ложементу спасая тем самым его от большей части перегрузок и уберегая позвоночник, руки и ноги от будущих переломов при неудачном приземлении или увечий при катапультировании.
С шумом, который коснулся ушей одновременно со вспышкой пиропатронов, сорвавших с креплений фонарь кабины, кресло надругалось над пилотом.
Мощнейший пинок, выбивший из него дух, отправил кресло в сторону, диаметрально противоположную притягательному зову гравитации.
Тело испытало чудовищные перегрузки, от которых в глазах потемнело, внутренние органы сжались от страха и раболепия перед физическими законами Камино.
Кислород вышибло из легких прямо в шлем, но система жизнеобеспечения настойчивым легким потоком вгоняло в лицо пилота под небольшим давлением свежую порцию.
Встроенные в кресло пилота репульсорные стабилизаторы сработали, придавая ему вертикальное положение относительно поверхности планеты.
Система поляризации шлема сработала, спасая глаза от ослепительной вспышки, образовавшейся на месте падения машины «Альфа-7».
К его огромному сожалению, ударная канонерка так и не дотянула до окраины комплекса, врезавшись в пологий купол на сотню метров дальше от середины.
И к его большому ужасу, крыша, истерзанная многочисленными обстрелами из различного вооружения, не выдержала детонации двигателя и остатков топлива, запертого в системе.
С грохотом и скрежетом металла, четвертая часть округлой крыши «тарелки» рухнула вниз, погребая под своими обломками все, что находилось некогда под ее защитой.
Лайт едва успел проклясть все на свете за свою нерасторопность, но дальнейшие события показали ему, что, скорее всего, за разрушения клонирующего центра ему не придется отвечать.
Разница потенциалов давления внутри и снаружи комплекса сыграли с ним злую шутку, дав начало втягивающей силе, приведшей в негодность и без того не самые мощные репульсоры.
Закрыв освобожденными руками лицо и грудь, Ульта сжался в один комок, когда кресло пилота рухнуло в провал.
Встречный удар поранил ногу, голова ударилась о какую-то арматурину, но шлем оказался цел.