- Антонина Викторовна, вот - пожалуйста! Заступница Костика заявилась! Жалобную книгу требует!
Женщина за столом подняла глаза от своих бумаг на Алену и усталым голосом сказала:
- Да вы присядьте.
Девушка недоуменно присела на самый краешек стула напротив.
- Вам, наверно, Костик свою авоську у входа всучил? – спросила директор. – Плакался, что ему есть нечего?
Алена сказала, что так все и было.
- Так вот: его во всех магазинах района знают. Он из неблагополучной семьи. Только отец у него не умер, а мать не в больнице, просто пьют оба. А сам Костик давно уже пиво хлещет, как те бомжи, которые ему его покупают за «комиссионные». Деньги он так добывает: вместо школы ошивается на вокзале, ждет прибытия дальних поездов. Пассажиры выйдут, проводник отвлечется, так он быстро пробежит по вагону и бутылки со столов – к себе в сумку. А у проводников своя мафия поездная, эти бутылки – их бизнес. Рано или поздно они его выловят в вагоне и изобьют до полусмерти. Вот так дела обстоят.
- Я поняла, - кивнула Алена. – Но ведь я всего этого не знала. Зачем же ваша сотрудница меня вот так сразу начинает оскорблять без объяснения причины?
- Так вы и Любу тоже постарайтесь понять. Представьте себя на ее месте. Всю смену надо на ногах отстоять, да еще в винном отделе, где вы сами видели, какой народ в очереди стоит. Да еще тут этот Костик. Сорвалась она, так с каждым такое бывает. А ты Люба, пожалуйста, извинись. Вот сейчас, прямо при мне.
И директор глянула на продавщицу довольно жестко.
- Извиняюсь, - сквозь зубы процедила Люба, с ненавистью глядя на Алену.
- Вот и молодец, - одобрила Антонина Викторовна. – Проводи девушку до служебного выхода и быстренько беги в отдел. У тебя Оля сегодня уже который раз на подмену встает.
Алена вышла из комнаты и пошла по коридору вслед за Любой, почти физически ощущая идущие от той флюиды неприязни. Будучи почти дипломированным психологом, девушка понимала, что инцидент следует завершить на позитиве, и собралась принести сотруднице магазина встречные извинения, добавив, что очень сожалеет о произошедшем и чувствует долю и своей вины.
Но Люба не дала ей этого сделать.
Пропустив Алену через служебный выход во двор, она выскочила туда вслед за ней. Возле этого входа наверняка обычно вставали машины для разгрузки, но сейчас их не было. Пространство с обеих сторон от двери было заставлено деревянными ящиками и картонными коробками, тут же стояли, покуривая, двое грузчиков. Двор выглядел довольно пустынно.
То, что произошло дальше, Алена не могла представить и во сне.
Люба влепила ей резкую обжигающую пощечину. Затем, воспользовавшись тем, что Алена от неожиданности впала в ступор, ударила ее еще раз.
- Сучка, жаловаться привыкла?! – крикнула она. – Отвыкай!
Алена по-прежнему пребывала в оторопи. За всю жизнь ее ни разу не били по лицу. В их семье это было невозможно в принципе, в школе же дрались только мальчишки, а у девочек самая серьезная ссора заканчивалась только взаимным игнорированием, различным по продолжительности.
Девушка даже не заметила, что оба грузчика уставились на них, забыв даже затянуться папиросным дымом. А Люба, вошедшая в раж, собиралась ударить и третий раз. И только тут оцепенение Алены сменилось яростью. Уже не контролируя себя, она схватила с земли картонную коробку и обрушила ее Любе на голову.
Острый угол коробки тут же прочертил на лице сотрудницы магазина длинную внушительную ссадину.
На крики Любы, в которых преобладал четырехэтажный мат, сбежались разные люди: несколько женщин из магазина и двое пенсионерок, живущих в этом дворе и только что вышедших из своей парадной. Выбежала и Антонина Викторовна.
Разнимать противниц никому уже не пришлось. Стычка, по сути, завершилась. А вот теперь предстояло неизбежное вмешательство третьей стороны, то есть органов правопорядка. И они – в лице участкового – прибыли на удивление быстро. Словно этот немолодой милиционер специально заранее прогуливался где-то рядом.
- Николай Трофимович, - обратилась к нему директор магазина, которая, похоже, знала его уже давно. – Я не видела, что тут было, могу рассказать только то, что было до этого.
И рассказала – довольно нейтрально. Главный вопрос заключался в том, кто начал драку во дворе. И здесь у обеих участниц инцидента версии оказались прямо противоположными.
- Я ее вывела из магазина, хотела дорогу со двора показать, а она вдруг схватила коробку и меня – хлобысь! – заходилась Люба. Ссадина на ее лице уже успела побагроветь.