К тому же, уже разнесся слух, что начнутся они с растерзания хищниками парфянской лазутчицы, которая пыталась убить Цезаря, не менее популярного в народе, чем Красс и Помпей.
Двое последних вошли в цирк вместе, как бы демонстрируя свое единство и видимое отсутствие трений. Народ приветствовал их появление в ложе триумвиров оглушительными криками. Цезарь отсутствовал, и все считали, что он в Галлии, не зная, что сейчас он скачет в Рим и через два-три дня уже будет в «Вечном городе».
Зато отсутствовали вожди сенатской партии: не было ни Катона, ни Цицерона, ни Брута, а также многих их сподвижников. Только что из-за истории с Луцием Аннием эта партия получила болезненный удар, и теперь ее предводители и сторонники предпочли на время затаиться.
Слева от себя Красс неожиданно для многих посадил парфянского посла Варсега. Это вызвало всеобщее недоумение: ведь последний представлял именно ту страну, против которой и отправлялся в поход проконсул. Да и игры должны были начаться казнью шпионки из этой страны. Но удивление быстро сменилось уверенностью: «Красс знает, что делает».
Эту фразу римляне любили повторять с той поры, как Марк Лициний избавил город от страха перед восставшими рабами, железной рукой подавив восстание Спартака.
Но вот Помпей, увидев Варсега с другой стороны от наместника Сирии, слегка поморщился. Он сильно презирал варваров даже в качестве союзников, а присутствие парфянского посла в ложе триумвиров счел дурным жестом со стороны Красса.
Некоторые посетители цирка обратили внимание на то, что египетскую принцессу Клеопатру проводил до места в женской части зала квестор Цезаря Марк Антоний.
Игры начались.
Один из глашатаев затрубил, а другие, равномерно распределенные среди зрительских рядов, начали громко выкрикивать «программу» представлений. Как и ожидалось, начало играм должно было быть положено растерзанием зверями пойманной парфянки.
Реште провела ночь плохо. Зудели и болели руки, покрытые волдырями от укусов ос, которые вечером устремились к разрезанной тыкве. Несколько волдырей было у нее на лице и на шее. Разумеется, она не спала, да и не пыталась заснуть.
Когда воины пришли за ней, чтобы увести ее на казнь, парфянка бешено сопротивлялась: пыталась их пнуть, кусалась, царапалась и выкрикивала ругательства. Им даже пришлось оглушить ее рукоятью меча, а когда лазутчица обмякла, ее поволокли к выходу из тюрьмы, а дальше просто понесли.
Очнулась она окончательно уже на посыпанной песком арене.
Реште огляделась вокруг. На нее было устремлено несколько десятков тысяч враждебных взглядов. Римляне жаждали испытать побольше острых ощущений от предстоящего зрелища. Многие спорили о том, какой хищник будет для этого использован.
Неожиданно парфянка громко крикнула:
- Когда-нибудь я заткну ваш фонтан гноя, именуемый Римом! А если не я, то это сделают другие!
Глашатаи тут же разнесли по рядам ее слова, вызвав бурю гнева со стороны зрителей:
- Она оскорбляет Рим!
- Пусть и сдохнет по заслугам!
- В желудках зверей твое место, уродина!
Решетка поднялась, и на какой-то миг в цирке установилась тишина. А затем служители в доспехах, вооруженные палками и копьями, выгнали на арену невиданное существо, которое римляне видели впервые.
То был гигантский сетчатый питон семиметровой длины.
Очевидно, его привезли корабельщики откуда-то из далекой части Азии. Некоторые зрители, которые слышали о таком звере раньше, быстро сообщили другим, что питон убивает свою жертву, обвившись вокруг нее, лишив возможности двигаться и ломая кости, а затем уже заглатывает. Те, кто читал «Илиаду» Гомера, помнили, что там жрец Лакоон и его сыновья были задушены огромными змеями.
Этот же питон был приобретен Крассом за огромные деньги, и парфянка должна была стать его пищей в цирке первой, но не последней. В будущем его собирались выпускать против вооруженных гладиаторов, а еще когда-нибудь устроить поединок питона со львом, чтобы оба перед этим были голодными продолжительное время.
Служители отступили в проход, и решетка опустилась. Парфянка осталась на арене наедине с питоном. В цирке вновь наступила тишина: десятки тысяч зрителей затаили дыхание.
Гигантская рептилия медленно заскользила в сторону своей жертвы.
Реште застыла на месте.
Охвативший ее ужас тут же уступил место здравому расчету. Умирать в объятиях этого чудовища она не собиралась, мгновенно приняв решение остановить сердце и оставить в добычу хищнику уже безжизненное тело.