Такой поворот событий привел к самым неблагоприятным последствиям для СССР. Граница потенциальной военной напряженности увеличилась за счет Китая на тысячи километров. Советский Союз теперь был вынужден в гонке вооружений разрываться на два фронта и держать крупные военные группировки не только в Европе, но и в Центральной Азии, Сибири и на Дальнем Востоке. Все это било по экономике, а значит, и по уровню жизни советских людей.
Еще при Форде, в 1975-ом году, когда стало ясно, что проамериканский режим Лон Нола в Камбодже обречен, а армия Пол Пота скоро вступит в столицу, США сделали нестандартный ход. Своих союзников-лонноловцев они эвакуировали из страны и… не стали мешать победе Пол Пота, поддерживаемого Пекином . Этому предшествовали секретные переговоры американской и китайской сторон. Между собой участники назвали итог этих встреч «камбоджийским компромиссом». Республику Кампучию предполагалось использовать как таран против просоветского Вьетнама. В Вашингтоне рассуждали так: рано или поздно Вьетнам ответит на непрерывные пограничные провокации всей мощью своих вооруженных сил. Тогда в конфликт, по замыслу США, разрастется путем вовлечения Китая на стороне Пол Пота и СССР на стороне Вьетнама. А это уже война между двумя ядерными державами, то есть – самая сладкая мечта американцев. Итог ясен – разгром Китая и ослабление Советского Союза, которому после этого можно будет диктовать любые условия.
Так и родился этот секретный «камбоджийский компромисс» между США и КНР. Американцы позволили разгромить Лон Нола, при этом некоторые из офицеров последнего по заданию американских кураторов заранее перебежали в армию Пол Пота и Йенг Сари. Среди них был и Тилли Нкоан, гражданин США, американец камбоджийского происхождения и кадровый агент одной из американских спецслужб.
Да и с самими двумя вождями «красных кхмеров» все было не так просто. Оба в молодости учились в престижном университете во Франции – всем известной Сорбонне, где они познакомились и организовали тайный кружок из студентов-камбоджийцев с ультралевыми взглядами. Организация называлась «Ангке», была строго засекречена, а ее члены именовали друг друга не иначе, как «брат №1», «брат №2», и так далее. Этим еще и отдавалась дань традициям масонов: в прошлые столетия Сорбонна была просто гнездом последних.
Члены «Ангке» исповедовали радикальный кхмерский национализм в сочетании с перевернутым в своем духе марксизмом, разжигая в себе ненависть к соседним с Камбоджей народами, буржуазной западной цивилизации и «предателям-ревизионистам из СССР». Были у них и свои приветствия, довольно своеобразные, их вряд ли можно было бы дословно перевести, как «Слава Кампучии!» - «Героям слава!», но смысл примерно соответствовал этому.
Очень скоро «Ангке» стала объектом внимания французских, а затем и американских спецслужб. За организацией установили постоянное наблюдение. Конечно, ее легко могли бы прихлопнуть, но – зачем? Ведь гораздо выгоднее в будущем использовать людей с марксистской фразеологией в борьбе против Москвы и ее союзников.
И с начала 70-х эта предусмотрительность начала давать плоды.
Когда в Белый дом пришел Картер, а вместе с ним Бжезинский в качестве советника по национальной безопасности, сотрудничество США с «красными кхмерами» начало набирать скорость – по настоянию последнего. Такая неразборчивость вызвала возмущение госсекретаря Сайруса Вэнса, лидера «сторонников разрядки» внутри демпартии. Именно из-за этого между Бжезинским и Вэнсом возникла открытая вражда, которая в дальнейшем уже никогда не прекращалась.
Бжезинский одержал верх. Поэтому чуть позже, когда в декабре 1978 года Пол Пот будет свергнут, США поддержат его уже открыто и официально, снабжая оружием через таиландскую границу отряды «красных кхмеров», отступившие в джунгли западной части страны. Также Штаты, используя все свои возможности в ООН, добьются того, чтобы именно полпотовская делегация сохранила свои полномочия по представлению страны в главной международной организации.
По большому счету, Бжезинский заработал бы себе настоящую историю для нового Нюрнбергского процесса, если бы таковой состоялся. Но советник президента был уверен в своей безнаказанности.
Но основным стратегическим направлением в борьбе с Москвой Бжезинский все же считал не Юго-Восточную Азию. Объектом его главного внимания стало другое место на карте мира.