Степан интуитивно чувствовал, что Серго своей рекомендацией попал в самую точку. Из обрывков родительских разговоров он уяснил, что у деятелей и чиновников советской богемы регулярно возникали какие-то пробои со здоровьем, требующие вмешательства врачей редких специальностей. Причем – вмешательства временами негласного. Но если провести некоторое время в психиатрической больнице (разумеется, не на какой-нибудь Пряжке или в «Скворечнике», а в престижных Институте Бехтерева или Клинике неврозов) считалось среди творческих личностей нормальным эпизодом повседневности, то общение с венерологом проходило в обстановке строжайшей конспирации с явками и паролями. Так что могущества хозяина строящейся дачи вполне хватило бы для успешного составления Степану протекции в его абитуриентских планах.
Так все и случилось. Хотя поработать на этой частной стройке пришлось с полной отдачей и не за очень-то большие деньги (подсобник ведь, не строитель), зато через год Степан при протекции врача-венеролога стал счастливым обладателем студенческого билета Театрального института.
Он с разбега окунулся в студенческую жизнь… Чтобы тут же с фырканьем из нее вынырнуть.
Дело в том, что у Степана был крайне неблагоприятный для молодого человека комплекс. Он не умел вести себя с противоположным полом. Нет, это вовсе не означало, что в присутствии девушки он не мог связать двух слов. Общался он с барышнями вполне нормально. Но вот перевести обычное общение в более близкое он не умел. Просто не знал, как должен осуществляться этот переход. Он либо мялся в нерешительности (чего девушки не прощают), либо заставлял себя проявлять какую-то нарочитую активность, что выглядело неестественно и отпугивало.
Результат был безрадостным. Если к середине первого курса многие юные театралы и театралки уже успели перезнакомиться поближе и даже не по одному кругу, то Степан так и остался девственником. Что было довольно обидно для симпатичного и умного парня.
Все походы на дискотеки, в том числе, и в другие вузы, неизменно заканчивались для него полным фиаско, тогда как приятели Степана раз за разом приумножали свои коллекции приятных воспоминаний.
Как-то в телефонном разговоре он рассказал о своей проблеме Серго.
- Ну, ты вообще… реликтовое ископаемое! – подивился на него старший товарищ. - Ладно. Видно, это мой кысмет – всю жизнь тебя выручать. Специально для того безнадежного непроходняка, к которому ты относишься, существуют пансионаты и дома отдыха, речь идет о зимних студенческих каникулах. А мне как раз такой сосед по номеру нужен, чтобы в доску свой. Короче, план такой…
В 1970-е годы в СССР не было проблем с поездками на отдых. В Ленинграде достаточно было прийти в бюро путешествий на Желябова, где целая стена была обвешана предложениями. Тут была представлена почти вся география Союза: и Прибалтика, и Карпаты, и Грузия с Арменией и Азербайджаном, и Средняя Азия, и Дальний Восток. Цены варьировали в зависимости от дальности, но в большинстве случаев огромных потерь для личного бюджета не составляли. Правда, путешествовали еще редко, это пока что не стало всеобщей привычкой.
Не было в свободной продаже только путевок на Черное море. Несмотря на то, что каждый год на Крымском и Кавказском побережьях вводились в строй все новые объекты отдыха, купить туда путевку «с улицы» было невозможно. Как-то по-другому они распределялись и находили своих обладателей. Поэтому автомобилисты часто ехали с палатками (как в фильме «Три плюс два»), а безлошадные (подавляющее большинство) искали счастье в частном секторе. Хотя последнее подразумевало известный риск. В случае большого наплыва отдыхающих отказать в крове над головой могла самая надежная и проверенная (по прошлым годам) хозяйка. Тем не менее, каждое лето со всех вокзалов в сторону моря устремлялись битком набитые поезда, где часто при неофициальном содействии проводников даже на третьей (багажной) полке водилась жизнь.
Во многих крупных городах, где были вузы, во время зимних студенческих каникул существовала традиция проводить весело время в загородных домах отдыха и пансионатах. В Ленинградской области основная часть этих заведений была сосредоточена между Сестрорецком и Зеленогорском. Там студенты днем чаще всего катались на лыжах, зато вечером почти всегда схватывались в единоборстве с ядреным портвейном, а потом шли знакомиться на дискотеку. Это если могли идти. Пожалуй, более подходящих мест, где парни и девушки из разных вузов могли повариться в одном котле, придумать было невозможно.
Путевки лежали в профкомах всех институтов, и стоимость их была символической, часто не превышая сумму, которая могла быть потрачена в столовой на три комплексных обеда.