- Незнакомая женщина. Видимо, ей указали на меня те, кто знал, что я ищу встречи с тобой.
- Как она выглядела? Молодая или старая?
- Лица я не видел, она прятала его под покрывалом. По голосу она молодая. Но она не из Галлии и не из Германии.
- Она говорила, как римлянка? Без варварского акцента? – спросил Цезарь.
- Я не римлянин и не могу определить, какой акцент варварский. Но ее латынь была чистой.
- Ты мог бы опознать ее по голосу?
- Вряд ли, - проговорил галл. – По-моему, для нашего разговора она голос изменила.
Цезарь задумался. В принципе, тех, кто желал его смерти, можно было найти везде. Галлы и германские племена – этих можно было использовать только как орудие, как в случае с Фрезенгунтом. Возможно, уши растут из Рима. Сенаторы во главе с Катоном, вождем консерваторов, почувствовали в Гае Юлии угрозу для себя и зашевелились. С союзниками по триумвирату тоже не все так просто. И Красс, и Помпей хотели бы возглавить будущий поход на восток, но и Цезарь через своих сторонников в Риме пытается добиться своего назначения главнокомандующим в будущей войне с Парфией. Зато Красс уже даже начал подкупать сенаторов, чтобы получить большую поддержку, чем Помпей и Цезарь. Но если подумать, никому из тех двоих не выгодна смерть Гая Юлия: это ослабит триумвират, а пока их интересы в борьбе с сенатом едины. Пока…
И есть еще парфяне. Меньше всего на свете они хотят, чтобы римские легионы повел против них именно Цезарь. Понимают, что он их разобьет.
- Освободите мальчишку, - распорядился проконсул.
Потом он нагнулся к уху Антония, показал ему на галла и тихонько шепнул:
- Из десяти частей правды этот галл не сказал и одной. Он прекрасно знает, кто эта женщина, но если мы будем допытываться дальше, он найдет способ убить себя. Отвезете его в Рим, к Крассу, с моим сопроводительным письмом. Мятежник будет неплохо смотреться на арене цирка как добыча льва или тигра, и, быть может, понимание такого исхода для себя сделает его более разговорчивым. Антоний, мне нужно, чтобы сейчас ты был в Риме. Красс готовит боевых собак для борьбы с парфянской конницей, ты должен видеть, насколько успешно это происходит.
Фрезенгунта увели.
Уже наступило утро. Легионеры, разбуженные звуком трубы, выбегали из своих палаток и строились под зычные выкрики младших командиров.
Через час в лагерь въехал конный отряд Квинта Цицерона. Родственник знаменитого оратора Марка Туллия Цицерона, сторонника Катона и врага триумвиров, он сам, тем не менее, был одним из самых надежных соратников Цезаря. Раскол в знатных римских семьях был не редкостью. Во время Второй Гражданской Луций Сергий Катилина, тогда сторонник Суллы, лично заколол мечом своего родного брата-марианца.
Квинт приветствовал Цезаря, выбросив правую руку вперед и вверх, и крикнул ему:
- Проконсул, нас атаковали!
- Кто?!
- Какие-то всадники. Распознать их мы не сумели. Но нападение мы отбили легко. У нас убитых нет, двое легко ранены.
«Отлично, - подумал Цезарь. – Вот и повод для того, чтобы развязать себе руки в истории с тенктерами и узипетами. Неважно, кто напал на Квинта, зато я легко могу обвинить эти племена, если в сенате начнутся крики, что я своей жестокостью восстанавливаю против Рима все северные народы."
- Трубить выступление! – скомандовал он.
Римское войско двинулось.
Через несколько часов, пройдя форсированным маршем немалое расстояние, легионеры обрушились на лагеря тенктеров и узипетов. Те не были готовы к нападению и не сумели организовать сопротивление, поэтому назвать произошедшее можно было не боем, а резней. Римляне убивали всех подряд, без различия возраста и пола, пока Цезарь лично не остановил своих воинов.
По его приказу нескольким тысячам пленников отрубили кисти рук, которые он велел разослать по тем селениям, которые считал склонными к мятежу. Искалеченных людей отпустили – пусть на них посмотрят те, кто еще подумывает о сопротивлении Риму. Остальных оставшихся в живых заковали в цепи и огромной колонной погнали на юг, для продажи на невольничьих рынках. Это обогатит как самого Цезаря, так и его воинов.
По оценкам одних историков, общее количество истребленных за все время Цезарем жителей завоеванных земель исчислялось десятками тысяч. Но другие настаивали на том, что счет идет на сотни тысяч. Последние ссылаются на записки самого Цезаря, где он приводит эти цифры.
Если бы замысел стоявшей за галлом Фрезенгунтом таинственной незнакомки - убить проконсула - был успешно осуществлен, это могло бы спасти жизнь множеству людей. Но удача в то время была на стороне Цезаря, а неизвестным противником был допущен явный промах - не просчитана вероятность того, что наместника Галлии охраняют не только открыто, но и скрыто.