Выбрать главу

Взгляд Яни упал на стол с едой, и она сглотнула слюну, испытав огромное желание вскочить, броситься туда, и начать набивать рот всеми этими вкусностями. Но – нельзя. От ее движения Чол мог проснуться. Хорошо, если только изнасилует, но ведь может и убить.

Всю ночь девушка так и пролежала, не сомкнув глаз. К счастью, председатель коммуны проснулся только под утро. Он скользнул по Яни безразличным взглядом и коротко бросил ей:

- Проваливай. Если понадобишься, то еще позову.

Уговаривать Яни было не надо. Она вскочила и мгновенно выскользнула из комнаты.

Когда появилась возможность переброситься несколькими словами с Цангом, она рассказала ему о случившемся.

- «Камбоджийский компромисс»… Что бы это значило? – вслух размышлял Цанг. – Товарищ Чол, конечно, камбоджиец, но что мешает ему быть при этом гражданином США?

Он всерьез задумался. Ведь Штаты – это сплав иммигрантов всех наций. За всеми этими выкриками в пьяном, а отчасти, наркотическом, бреду, может стоять большая политика. Все похоже на то, что США и Китай, по сути, объединились против Советского Союза, и будут дальше действовать, чтобы объединить против него побольше стран. СССР стремятся окружить. И какой-то периферийный «камбоджийский компромисс» - всего лишь часть этой большой игры, за которую камбоджийцы сейчас платят своими жизнями.

- Цанг, но ведь есть еще Западная Европа, - вдруг сказала Яни. – Европейцы люди гуманнные, цивилизованные и культурные. Почему они не могут повлиять, чтобы как-то прекратились эти бесчинства? Или они не знают?

В отличие от Яни, Цанг до взятия Пномпеня «красными кхмерами» не только прочитал немало книг, но и следил за мировыми новостями, регулярно посвящая время газетам и радиопередачам. Он даже начал было учиться в университете.

- Понимаешь, Яни, Западная Европа уже несколько веков всегда против России, и неважно, как Россия будет называться: «СССР» или как-то по-другому. Социализм там или капитализм – без разницы. Если где-то какие-то дикари-националисты, вроде этих, будут против России, то твои гуманные, культурные и цивилизованные европейцы, в первую очередь - британцы... Они всегда найдут для себя тысячу причин, чтобы быть на стороне дикарей. Может не явно, а скрыто, но всегда.

На этом их разговор оборвался. А на следующий день для парня произошло самое страшное. Улучив момент, Яни подошла к нему и шепнула:

- У нас в бараке новенькая. Ее зовут Май, и ее перевели сюда из сельскохозяйственной коммуны товарища Ляна. Я ее расспросила.

Такое было не редкостью. Между председателями коммун начала потихоньку процветать работорговля. Допустим, в какой-то из них по причине «естественной убыли» (убийств) начинало не хватать работников-мужчин, а в другой, наоборот, требовалось побольше девушек и женщин для удовлетворения потребностей председателя и солдат, тут и начинал осуществляться эквивалентный обмен.

Сердце Цанга в этот момент готово было выскочить из груди.

- Мои родители?!

- Крепись, Цанг. Их убили.

Юноша сжал кулаки. И тут же он поймал себя на мысли, что вряд ли эта весть была для него столь неожиданной. Ведь то, что произошло, находилось вполне в соответствии с логикой происходящих событий.

- Яни, для нас пришло время бежать. Сегодня ночью. Ждать дальше уже нельзя, каждый день может стать для любого из нас последним. Если нас не убьют, мы рано или поздно умрем от болезни или тогда, когда здесь начнется настоящий голод.

- А колючая проволока? А солдаты?

- Я нашел место, где под проволокой можно пролезть. Солдаты охраняют периметр чисто для вида, они уверены, что никто не решится бежать, поэтому ночью если иногда кто-то из них пройдется вдоль проволоки, то зевнет и пойдет отдыхать и курить свои смеси.

- Цанг, а что дальше? Куда мы пойдем по джунглям? У тебя ведь и компаса нет. И потом ведь днем они увидят, что двоих не хватает, и начнут погоню.

- Когда они хватятся, мы будем уже далеко. В джунглях хватает просек. Ночью я могу по звездам ориентироваться, а днем по солнцу, дождей сейчас нет. Мы пойдем на восток к вьетнамской границе. С нашей стороны ее наверняка охраняют плохо, мы там тихо проползем и сдадимся вьетнамским пограничникам. Потом в той стране нам будет, что рассказать.

Яни долго не могла решиться. Лишь тогда, когда Цанг, устав ее уговаривать, разозлился и назвал «дурой безмозглой», она все же согласилась на побег.

- Нам терять нечего, - объяснил ей парень. – Нас тут все равно убьют. Так лучше умереть в джунглях, но свободными людьми.

Как только южная ночь вступила в свои права, и к большинству коммунаров пришел тяжелый тревожный сон, иногда прерываемый стонами больных и выкриками сошедших с ума, Яни тихонько соскочила со своей койки, быстро оделась и выскочила из женского барака.