- И что ты предлагаешь? – спросил Красс.
- Отступить в Иудею, там пополнить войско и принимать сражение на границе Иудеи и Мессопотамии.
Ответом Кассию был возмущенный гул собравшихся. Они сочли, что следование такому плану не только приведет к потере Карры, но и даст возможность царю Харруту беспрепятственно соединить свои силы с армией Сурены, что резко увеличит мощь парфянского войска.
Участники военного совета по очереди обрушивали на голову Кассия свой гнев. Какое-то время он держался невозмутимо, но его терпение лопнуло, когда выступавший последним принц Абгар заметил, что каждое слово, произнесенное Кассием, стоит римскому войску несколько десятков жизней запертых в Карре легионеров и их союзников.
- Не тебе судить римлянина, месопотамский варвар! – в бешенстве крикнул Кассий, схватившийся за меч и готовый его выхватить.
Абгар побледнел и тоже схватился за рукоять меча.
- Сядьте на место оба, иначе я прикажу воинам взять вас под стражу! – жестко сказал Красс. Он тяжело дышал и сверлил обоих ненавидящим взглядом – ведь кто-то один из этих двоих был предателем. А сейчас оба предлагали противоположные планы действий, и какой-то из них был, возможно, заранее сверен с врагом.
Немного успокоившись, Красс сказал, что пока откладывает свое решение, и распустил совет, велев остаться только Варсегу, который на совете за все время ни разу не нарушил молчания.
- Что ты обо всем этом скажешь? – спросил проконсул бывшего посла.
- Я бы не стал настаивать на каком-то из этих двух решений, - пожал плечами Варсег. – Каждое из них несет в себе опасность, а в каком ее больше – я судить не берусь.
- Ступай, - раздраженно махнул рукой Красс.
Ночью его разбудил Ларус, ворвавшийся в палатку.
- Проконсул! Квестор Гай Кассий Лонгин только что пытался в одиночку покинуть лагерь!
- Надеюсь, вы его не выпустили?!
- Его остановили уже за чертой лагеря и препроводили обратно, сославшись на твой приказ никого не выпускать. Кассий был в бешенстве, грозил моим воинам мечом, выкрикивая, что он должен сделать рекогносцировку, чтобы предотвратить возможное ночное нападение врагов.
«Вот и выяснилось, кто предатель, - подумал Красс. – Почему-то я с самого начала больше думал о нем, чем об Абгаре. Неужели Кассий хочет стать вторым Катилиной и мечтает захватить власть в Риме? Но даже Катилина не доходил до низкого сговора с внешними врагами».
- Взять его под стражу? – спросил центурион.
- Нет. Просто не сводите с него глаз.
Схватить Кассия до битвы стало бы опасной ошибкой. Это непременно вызовет брожение среди его воинов. Кто знает, может, они поведут себя еще хуже. Но после битвы разговор пойдет иной. Красс не сомневался, что имеет дело с заговором, нити которого ведут не только к парфянам, но и к партии Катона, желающей погубить наместника Сирии. А потом у них и до Цезаря дойдут руки, и до Помпея, которого не спасет его двурушничество.
- Если во время сражения Кассий поведет себя так, как выгодно врагу, убейте его на месте, - холодно распорядился Красс и велел позвать к себе принца Абгара.
- Варсег плохо знает эту местность, потому что он парфянин, а не мессопотамец, - сказал проконсул, уперев жесткий взгляд в варварского вельможу. – А ты знаешь ее хорошо.
Принц заверил, что за свою жизнь он исколесил эти места не один раз.
- Хорошо, - кивнул Красс. – Ты можешь провести нас кратчайшим путем к Карре, чтобы ни разу не сбиться с пути и не наткнуться на засады Сурены?
- Я думаю, что смогу, - был лаконичный ответ собеседника.
- Помни, Абгар: к тебе будут приставлены воины, которые станут следить за каждым твоим шагом. Если у них возникнет малейшее сомнение в твоей верности, они убьют тебя немедленно.
Принц поспешил уже не первый раз напомнить военачальнику о своей преданности Риму.
Красс приказал трубить выступление.
Сорокатысячное римское войско двинулось на помощь осажденной Карре.
Как бы ни выглядело это невероятным, скоротечный бой на гексере не закончился смертью для Фрезенгунта.
Некоторое время галлу удавалось сдерживать яростный натиск легионеров, давая Реште и Таэху драгоценное время, которое позволило им добраться до будки с метательными снарядами на самой верхней палубе и совершить их поджог.