«Илья в опасности! Не такой, которая на войне присутствует всегда и для всех. Эта опасность персонифицированная, четко очерченная, предназначенная кем-то лично для него», - вдруг сложилась в голове четкая мысль. И она почему-то з н а л а, что ошибиться не может. На Илью надвигалось что-то страшное, черное, обволакивающее.
Женщина едва сдержала желание начать метаться по квартире. Она понимала, что от этого ей станет только хуже. Да и многолетняя дипломатическая закалка позволяла держать себя в руках – внешне.
Запиликал смартфон, и на экране высветилась надпись «Ира». Можно было не сомневаться, что жена Ильи тоже что-то почувствовала, как и его мать. Но обсуждать это с ней сейчас нельзя. Просто нельзя, и все.
Поднеся телефон к уху и нажав на ответ, женщина резко сказала:
- Ира, извини, я сейчас не могу говорить. Я тебе перезвоню. Пока!
И положила смартфон на стол.
Как бороться с нарастающей паникой, она не знала. Да и могло ли у нее присутствовать какое-то спокойствие раньше? Уход Ильи на войну обрушил все плавное течение предыдущих лет жизни Андромеды – такое шутливое прозвище дали ей в мире художников и ценителей их работ.
После перевода из КГБ в МИД СССР в 1979-ом году она сразу была назначена на достаточно ответственную должность – благодаря личной рекомендации председателя КГБ Юрия Андропова, данной в разговоре с министром иностранных дел Андреем Громыко. Ей предстояло координировать оказание консульской помощи гражданам СССР, попавшим в нештатную ситуацию за рубежом. Правда, такие ситуации случались не столь уж часто. В частности, ей удалось добиться возвращения девушки, которую могли безосновательно обвинить в убийстве мужа-американца: он издевался над ней и насильно подсадил на тяжелый наркотик. Ее путь домой Андромеда отследила до конца и облегченно вздохнула лишь тогда, когда ее подопечную поместили в закрытую наркологическую клинику, где врачам предстояло избавить девушку от смертельной зависимости.
После распада Союза и массового оттока части россиян за рубеж, количество «плохих» историй возросло в сотни и тысячи раз. И с этим Андромеде, оставшейся на той же должности уже в российском МИДе, надо было разбираться. Но работать стало гораздо труднее. Раньше за ее спиной стояли мощь и авторитет великой державы, а теперь об ельцинскую Россию, усилиями новой власти опущенную в разряд третьестепенных стран, только ленивый ноги не вытирал. Могучее здание советской дипломатии, созданное за много лет усилиями Андрея Громыко, почти одномоментно было обрушено назначенным Ельциным тогдашним министром иностранных дел России, выходцем из «либеральной» среды. В будущем этому человеку предстояло перебраться в США и влиться в среду наиболее оголтелых русофобов-эмигрантов.
Андромеда не спасовала перед трудностями и порой добивалась почти невозможного, спасая незадачливых соотечественников, хотя для этого ей часто приходилось долго биться лбом об стену. Но когда осенью 1993-го в России произошел государственный переворот, президент отменил действующую Конституцию, распустил парламент и расстрелял из танков его защитников, ее терпение лопнуло, и она вознамерилась уйти из МИДа. Слишком тяжело было смириться с произошедшим. Андромеда вспоминала, как когда-то в арестантской комнате здания на Лубянке она прислушивалась к шагам в коридоре, ожидая, что придет конвой, который увезет ее в СИЗО в Лефортово. Но сейчас все происходило иначе: она была на свободе, в тепле, сытости и комфорте, а вот ее друзья и единомышленники были брошены в камеры в Лефортово. И это тогда показалось ей невыносимым.
Муж принялся отговаривать ее от такого шага.
- Сделать вид, что все хорошо – значит быть соучастницей того, что они творят! – бушевала она.
На это муж заметил:
- А мне каково? Ты думаешь, мне не хочется сорвать с себя погоны после того, как армия так опозорилась, стреляя в собственный народ? И таких, как я, много.
- Так и сорвал бы! И ты, и те, кто думает так же.
На это он усмехнулся:
- Конечно, это большой соблазн: взять и оставить эту власть без армии. Только ради чего? Чтобы нам наклали еще и дудаевцы? А там и другие подтянутся: грузины, поляки, прибалты, украинцы, японцы… И все – с могучим американским дядюшкой за спиной. От России начнут откусывать все, что возможно, пока от нее ничего не останется.
Правоту мужа было невозможно не признать. А он еще добавил:
- Между прочим, Илье сейчас двенадцать, как раз личность формируется. Это нормально, если у него перед глазами будет пример таких вот ущербных родителей – пары озлобленных неудачников?