«Да что это со мной, черт возьми?!»
Словно в каком-то полусне Стас продиктовал цифры, по-прежнему не слыша своего голоса, и только после этого испытал облегчение. Сейчас «Тиреофоры» вступят в игру, снаряды понесутся в сторону Запесочной, сея в расположении русских разрушение и смерть, а он ляжет, вытянется и на какое-то время обо всем забудет.
«А не ошибся ли я разок-другой, когда в полуотрубоне сообщал ему координаты? - вдруг мелькнула отстраненная мысль. – И часть снарядов улетит «в молоко»? Тогда плохо, себестоимость каждого снаряда исчисляется не в гривнах, а в долларах».
Додумать до конца он не успел.
Последним, что в своей жизни увидел Стас Поштарь с позывным «Оклахома», стала закрывшая все перед глазами оранжевая завеса, а вот грохот до сознания дойти уже не мог, потому что фрагменты его тела уже разлетались, уносимые взрывной волной.
Бенито, который в это время подходил к наполненному минами кузову грузовика, тоже успел увидеть лишь обжигающее глаза и тело оранжевое море, которое захлестнуло его, унося куда-то в черную пустоту.
Группа захвата, залегшая недалеко от берега в ожидании появления российских боевых пловцов, увидела совсем иное. Два взрыва разметали буксирные катера на осколки, часть которых упала в воду в том же месте, где намечалось наведение переправы. Неподалеку взметнулось еще два фонтана огня и дыма – там, где только что находились установки «С-300» и «Бук».
Остолбеневший Сварщик, наблюдавший за происходящим в расположении противника, с трудом смог выговорить:
- Ё-моё… Это что ж такое?! Фашне от своих прилетело!
По рации он быстро доложил Карбиду обстановку. Последний, мгновенно оценив, насколько в моменте поменялась ситуация, отдал приказ о штурме украинских позиций силами всего личного состава роты. Заработали российские минометы. Поливая автоматным огнем все, что представляло собой явные или вероятные цели, бойцы «Себежа» начали короткими перебежками приближаться к позициям противника, ошеломленного и деморализованного ударом собственной артиллерии.
Все же Маннергейм попытался организовать оборону. Но ему было ясно, что удержать Карасинский плацдарм не удастся.
«Оклахома вызвал огонь на себя, - успел подумать Маннергейм. – Получается, что отмороженный наркот работал на русских, а мы и раскусить его не смогли. Хотя – кто бы смог? И это тогда, когда победа была уже возле кончиков пальцев, только дотянись. А теперь и отходить-то некуда, нас прижимают к реке. Придется грызться до последнего».
А вот Домино рассудил иначе. Вникать в причины разгрома 1-ой штурмовой роты батальона «Ворон» и грызться до последнего он не собирался, у него мгновенно созрел иной план действий. Стрелковый бой ночью – история особая. Когда ни у одной из сторон нет приборов ночного видения, определять цель приходится по вспышкам выстрелов со стороны противника, которого разглядеть не можешь. Но для Домино, спокойно решившего отчалить из столь неприятного места, каковым стал Карасинский плацдарм, это была идеальная ситуация.
Определив направление, он, пригнувшись, пробежал зигзагами метров сто, когда вдруг почувствовал, что ему в спину уперся ствол автомата, и услышал знакомый голос:
- Далеко собрался?
Домино начал осторожно оборачиваться.
- Бегом на позицию, педрила гнойный! – бешено выкрикнул Гесс. – Убью, с-сука!
Изобразив полную покорность, Домино сделал несколько шагов в ту сторону, откуда он только что пытался скрыться, и вдруг, резко обернувшись, наискось прошил Гесса автоматной очередью.
- Педрила гнойный – это ты, - пробормотал он, мельком взглянув, как на земле пару раз дернулся в агонии Гесс. – А я всего лишь не против пожить на свете подольше.
Но драгоценное время он потерял. Теперь вспышки выстрелов можно было видеть со всех сторон: русские брали Карасино в охват. Все же Домино определил направление, где вероятность выскочить была все же больше, и бросился в ту сторону. Но пробежать он успел метров двести: случайная пуля, попавшая в сонную артерию, оборвала его жизнь мгновенно.
Когда в Карасино начали рваться первые снаряды, Илья Здрогов еще не успел зайти в воду. К своим он присоединился тогда, когда стрелковый бой был уже в самом разгаре. Приняв у Карбида командование ротой, он заслушал сообщение разведки о приближении колонны противника, сейчас находившейся уже в пятнадцати километров от Карасино. Но факт уничтожения украинских установок «С-300» и «Бук» сейчас обеспечивал россиянам простор для работы с воздуха. Связавшись с командованием бригады, в которую входил батальон «Себеж», Илья потребовал поддержки с воздуха.