Как решить эту дилемму, если у нее нет решения?
Однажды Андропов разоткровенничался на эту тему с одним из своих хороших друзей и поделился своими сомнениями на этот счет.
Тот внимательно выслушал и неожиданно сказал:
- Нет решения, говоришь? Вот тут бы тебе Шаркевича пригласить на беседу.
- Какого еще Шаркевича? – не понял председатель КГБ.
- Да есть один… Энтузиаст от науки. Уж не знаю, как его назвать: то ли изобретатель, то ли экспериментатор. Меня с ним случайно познакомили, он-то себя не афиширует.
- И что он такое изобретает?
И хороший приятель рассказал такое, что Андропов просто не знал, как реагировать.
Оказывается, некий Валерий Шаркевич в свое время получил два высших образования. Первое – биологическое, специализация – нейрофизиология. Но потом еще и окончил Университет стран Азии и Африки. В Подмосковье в частном доме Шаркевич и несколько его единомышленников создали лабораторию для проведения опытов над человеческим сознанием.
- Что?! А разрешение есть? Да за это прокуратура…
- Зачем им разрешение? – рассмеялся приятель. – Они посторонних людей не привлекают. Экспериментируют только на самих себе. Хозяин – барин.
- Ну, и что за хренью они там занимаются? – усмехнулся Юрий Владимирович. – Пальцы над блюдечком держат? Вызывают дух Николая Второго?
- Близко, но без блюдечка. Они проникают в «Информационное поле Вселенной», выдергивают копии сознания людей, умерших две тысячи лет назад и более, и проецируют его на себя. Притом – успешно.
- Это называется «медиум», - блеснул эрудицией Андропов. – Тему того, как соотносятся между собой такие категории, как «сознание» и «умершие», я даже обсуждать не стану. Меня лишь одно удивляет: как они себя до психушки еще не догнали.
- И не догонят, - уверенно сказал приятель. – Эти люди совершенно вменяемые. Используют в своей лаборатории какие-то самодельные приборы, а еще что-то из фармацевтики. Разумеется, без наркотиков, упаси Боже. И их эксперименты вполне успешны. Узнают о Древнем мире такие подробности, что археологические раскопки становятся особо и не нужны.
- Слушай, я не понял, мы же с тобой о другом говорили, а ты вдруг перевел разговор на каких-то шизиков, - вдруг рассердился Андропов.
- Так тут связь прямая.
Друг развил свою мысль. Если эксперименты Шаркевича и его команды имеют под собой реальную основу, то это и есть решение дилеммы со смертной казнью.
Заменить ее «искусственной реинкарнацией». Сознание приговоренного преступника необратимо стирается и замещается сознанием какого-то другого человека, жившего и умершего две тысячи лет назад и более.
- Почему именно две тысячи? А одна тысяча, пятьсот лет? – спросил Андропов.
- У них получается работать только с таким диапазоном.
Приятель продолжил развивать свою мысль. Члены семьи преступника получают своего родного человека обратно целым и невредимым физически, но с замещенным сознанием. То есть, поначалу он будет себя вести так, словно он сильно повредился в уме, но постепенно к новой действительности привыкнет. А они, члены семьи, воспринимать-то его все равно будут как прежнего! И, скорее всего, примут в свою жизнь, исходя из логики: «Лучше свихнутый, чем расстрелянный».
- А вот не факт, - возразил Андропов, незаметно втянувшись в дискуссию. – Могут такого и подальше послать.
- Так надо их заранее спрашивать. Дают ли письменное согласие на замену ему смертной казни или пожизненного заключения замещением сознания, то есть - «искусственной реинкарнацией». Им и решать.
Вдруг Юрий Владимирович тряхнул головой и ошарашено посмотрел на друга.
- Слушай, Леша, если кто-то сейчас действительно свихнутый, так это мы с тобой, сидящие и всерьез обсуждающие какую-то псевдонаучную фантастику. Заморочил ты меня совсем.
- Ладно, Юра, - поднялся с места приятель. – Засиделся я с тобой. Ничего я тебе не навязываю. Если вдруг надумаешь с Шаркевичем побеседовать, я тебе подскажу, где его искать.
Они распрощались. А скоро пришло время ложиться спать. Но у Андропова заснуть не получалось: не шел из головы этот странный разговор, хоть и хотелось такую ерунду из этой самой головы выбросить. Почему-то председателю КГБ вспомнилась известная в номенклатурных кругах история. Дело было еще при Хрущеве. Психически больной двенадцатилетний мальчик убил своих родителей: ночью, когда они спали, размозжил им головы молотком. Случай был нетипичным, и информация дошла до Политбюро.
Хотя мальчик был несовершеннолетним и невменяемым, Хрущев начал давить на суд, требуя его расстрела. Брежнев и остальные члены Политбюро пытались Хрущева переубедить, но не смогли. Глава государства настоял на своем.