Весь этот сюжет характерен тем, что музыка здесь опять следует за социальными ожиданиями: не было бы нужды позиционировать «ролингов» как плохих парней, вряд ли бы мы получили известную ныне нам группу. Но, что еще характернее, эта история обнажает паттерн, который еще не раз будет воспроизводиться в истории поп-музыки: для того чтобы подростки осознавали какую-то музыку «своей», недостаточно самой музыки, недостаточно самой тематики, – необходимо еще, чтобы она обладала способностью раздражать родителей. Эту истину усвоил панк; эту истину обратили себе на пользу The Beatles – правда, не тем, что последовали данной модели, но как раз тем, что отказались от нее.
До определенного момента британская рок-сцена связывалась с сугубо молодежной культурой, этому способствовали и паника по поводу модов и рокеров, ассоциирующихся с «новой» музыкой, и определенные особенности производства и распространения такого рода музыки в Англии. В этом британская сцена заметно отличалась от американской, на которой рок-н-ролл сразу позиционировался как поп-музыка, доступная любому (невзирая на попытки со стороны молодежи ее присвоить): рок-звезды рутинно выступали на телешоу, обращенных к широкой аудитории, а участники рок-сцены постоянно делали примиряющие заявления (так, Алан Фрид подчеркивал, что рок-н-ролл – это «свинг с новым названием», предлагая взрослой аудитории не судить его слишком строго, так как это, в сущности, та же музыка, под которую когда-то танцевали и они[219]). Элвис, помимо того, что пел «бунтарским» голосом и совершал тазом телодвижения, воспринимающиеся взрослым поколением как непристойные, еще и исполнял на телевидении Hound Dog, умилительно обращаясь к собачке и, таким образом, дезавуируя трансгрессивный потенциал содержащегося в песне сообщения, и записывал христианские гимны[220]; да и его уход в армию был подан и воспринят как патриотический жест, доказывающий, что если он и нахальный юнец, но тем не менее, как минимум, «наш», разделяющий ценности «большой» страны юнец, так что некоторые его вольности можно и простить. Таким образом, американский рок-н-ролл, обещавший подросткам стать исключительно «их» музыкой, свою целевую аудиторию предал практически сразу, что и не замедлило сказаться на его восприятии.
Британские же музыканты довольно долго полагали свою музыку голосом пролетарской молодежи, оберегая ее от влияния «взрослой» культуры[221], и известная фраза Леннона, произнесённая осенью 1963 года, в разгар битломании, перед аудиторией, состоящей из истеблишмента и королевских особ: «Пусть люди на дешевых местах хлопают, а остальные трясите своими драгоценностями»[222], – хорошо иллюстрируют это отношение. Со временем, однако, классовый подход стал уступать место подходу «художественному»: в середине 60-х годов, когда сделалось распространенным представление о том, что новая музыка – это не просто какая-то очередная форма поп-высказывания, но Музыка как таковая, когда The Beatles стали рутинно сравнивать с Шуманом, Шопеном и Пуленком[223], возникла потребность обратиться к более широкой, нежели подростки, аудитории со своего рода универсальным сообщением. The Beatles сделали в этом смысле характерный жест, записав в 1965 году Yesterday, в которой Маккартни пел в сопровождении струнных и гитары. Существуют конфликтующие версии того, как он поначалу отнесся к предложению Джорджа Мартина сопроводить его пение струнными, – согласно одной из них, эта идея ему сразу понравилась (хотя он потребовал, чтобы музыканты играли без вибрато, дабы не звучать как «сироп»[224]), по другой, он пришел в ужас. Леннон терпеть не мог эту песню, сингл с нею группа решила в Британии не выпускать, и, в общем, первоначальная нервозность, которая заметна в отношении к песне со стороны участников коллектива вне зависимости от того, какой версии событий мы предпочитаем верить, показывает, насколько хорошо The Beatles понимали, что делают нечто не совсем обычное. Остальное известно, Yesterday в итоге попала в книгу рекордов Гиннесса как самая записываемая песня в мире и побывала на верхних сточках хит-парадов множества стран. Считается, что The Beatles этой песней (равно как и Eleanor Rigby) возобновили интерес к академическим аранжировкам в поп-музыке[225], однако, кажется, это лишь часть объяснения ее феноменального успеха. Маккартни и Мартин, записав поп-песню с академически звучащим струнным квартетом, создали произведение в жанре «легкой классики», или easy listening, – излюбленном, собственно говоря, жанре взрослого поколения, во многом поспособствовавшем популярности долгоиграющей пластинки, – потому что жанр этот издавался именно в альбомном формате, сразу будучи рассчитанными на более платежеспособную взрослую аудиторию. Маккартни с Мартином, таким образом, подали взрослому миру сигнал: в этой пугающей новой музыке «рок» есть место для всех, она не такая уж страшная, в ней попадаются и красивые мелодичные песни[226]. Она, если подводить итог, – искусство, а не какой-то субкультурный маркер, ибо именно на статус необременительного, но в то же время престижного искусства легкая классика и претендовала.