– Да наверняка найдется кто-то красивее этой Кары! У нее кожа загорелая, как у крестьянки, работающей в полях. Даже для служанки она выглядит неподобающе. Зато теперь ходит в платьях императрицы Мэй и строит из себя важную персону. Без покровительства принца она просто никто.
– Помните, как она заливала нам, что мастерица боевых искусств? На самом деле она обычная куртизанка: приехала с одним, потом на другого перекинулась. Думаете, господин Дэмир просто так отсюда уехал?
Не знаю, зачем я стояла и слушала это. Теперь мое настроение было испорчено на весь день. Я сжала кулаки и дернулась, но меня остановил Вэйдун, схватив за предплечье. Я недоуменно уставилась на него. Он что, хочет, чтобы я оставила все как есть?
Вэйдун только покачал головой, как бы говоря, что мне не стоит вмешиваться, и решительно развернулся обратно. Когда он зашел за угол, разговор мигом оборвался.
– Однажды, – начал принц, и в его голосе прозвучала зловещая нотка, – мой дед, император Циньян, казнил своего верного телохранителя за то, что тот нелестно высказался о его супруге, то есть о моей бабушке, императрице Ло. Дело было в том, что у бабушки слегка косил один глаз, и телохранитель счел нужным обсудить это с другими стражниками, причем так неаккуратно, что император услышал это собственными ушами. В тот же день телохранитель был казнен через повешение.
Вэйдун многозначительно замолчал. Служанки не издавали ни звука, и я подумала, что они там от страха попадали в обморок.
– Думаю, мораль истории ясна, – заключил Вэйдун.
Ему никто не ответил, и он коротко рассмеялся.
– Что такое? Нечего сказать? Но вы же так любите поговорить!
– Простите, принц! – тут же взмолились служанки, и я услышала их всхлипы и сдавленные рыдания. – Мы больше так не будем! Мы и впрямь гадкие женщины!
– Конечно, времена изменились и я не могу казнить вас за злые сплетни, но это не значит, что ваша выходка останется безнаказанной.
– Нет, пощадите, принц! – заплакали они навзрыд.
Я испугалась, что Вэйдун сейчас их покалечит – мало ли чего от него ждать, – поэтому выскочила из-за поворота и, налетев на него, оттолкнула в сторону.
Три зареванные сплетницы сидели на коленях и со страхом взирали на принца.
– Ты что вытворяешь? – удивился он.
– Пусть ты и принц, но нельзя просто взять и побить девушек за длинные и злые языки! – возмутилась я.
– Побить? – переспросил он. – Я хотел их уволить.
– Нет, принц! – зарыдали девушки. – Лучше побейте нас, только не увольняйте!
– А? – нахмурился Вэйдун.
– У нас семьи, младшие братья и сестры, которые не проживут без нашего жалованья!
– Тогда как вы смеете сплетничать, раз так дорожите этой работой? Такими темпами вы сами скоро станете куртизанками.
– Мы больше не будем. Госпожа Кара, простите нас за такие слова. – Зареванные и полные мольбы глаза обратились ко мне. – На самом деле мы вам просто завидуем, оттого и болтаем ерунду!
– Ай, – фыркнул принц, махнув рукой. – Я сообщу госпоже Цинь, пусть она сама решает, что с вами делать. Но в любом случае хочу, чтобы впредь вы знали, что принцесса Кара – моя сестра. Ее статус в этом дворце равнозначен моему, поэтому относи́тесь к ней, как отно́ситесь ко мне.
– Мы поняли! Простите, принцесса Кара, такого больше не повторится, мы все поняли…
– Так-то они сейчас заговорили, – всплеснул руками Вэйдун.
Вся эта сцена мне совсем не нравилась, а разбирательство, которое устроил Вэйдун, тем более. Я взяла его под руку и поспешила увести подальше, чтобы поскорее забыть случившееся, как страшный сон.
– Уж лучше бы я сама на них наорала, – недовольно сказала я.
– Этот дворец отныне твой дом, и я не позволю, чтобы о тебе говорили подобное, – ответил Вэйдун.
– Я не хочу, чтобы ко мне хорошо относились только потому, что ты так приказал.
– Если бы ты на них наорала, вряд ли они стали бы хорошо к тебе относиться.
– Ладно, нет смысла сейчас спорить, – оборвала я. – Что сделано, то сделано.
Мы поспешили в темницу, где держали Тугана. Надзиратели сразу поняли, к кому мы пришли, поэтому без разговоров проводили нас к нужной клетке и отворили решетку.
Туган лежал на кровати без сознания. Я с опаской подошла ближе и заглянула в его землистое лицо.
– Он ведь… – я запнулась, – живой?
– Живой, – подтвердил Вэйдун. – Я его разбужу. Но не пугайся того, что увидишь. Я с ним ничего не делал. Это последствия того, что над его разумом долгое время издевались.
Вэйдун взмахнул руками. Здесь и без того было темно, но тени вокруг будто сгустились. По полу заклубились ленты тьмы. Они поползли, точно щупальца, в сторону лежащего Тугана, обволокли его тело и, приподняв без особых усилий, усадили в кровати. Вэйдун подошел и коснулся рукой его лба. Туган тут же поднял веки, и вышло это так резко, что я шарахнулась. Его глаза светились, сияли разными цветами, то и дело вспыхивая и погасая. Во взгляде не было никакой осознанности, одна пустота. Это выглядело жутко, особенно учитывая внешний вид Тугана: он был бледным, губы потрескались, а растрепанные черные волосы липли к щекам. От того гордого и самодовольного парня, который приехал в Баифан свататься к Мэй, не осталось и следа.