Кстати, за эти дни ученики мои изрядно веселились, можно сказать во всю широту своей души. То, что творили в Крыму рогатые, они видели, никаких политзанятий не нужно было, чтобы поднять их боевой дух, он у них пёр со всех щелей, так что работали с огоньком и практически без пленных. Да дилвы особо и не сдавались, если только магией пользоваться. Последней мы мало пользовались, я старался, чтобы ученики получали реальный опыт, усваивали свои новые умения.
Тот же Гоша со своими подчинёнными, младшими учениками лекарского факультета, занял здание военного госпиталя, оно было более-менее цело, хотя и имело дурную славу, тут прямо в койках опьяневшие от крови дилвы резали раненых, как их, так и персонал. Сейчас уже было всё подчищено и госпиталь вернулся к своей работе. Даже врач для него нашёлся, что тут продолжит работы после нашего ухода. Он три дня прятался в подвале у набережной по колено в холодной воде. Мы его подлечили и он начал активно искать персонал, не мешая ученикам. Искать, правда было всё же сложно, из всей численности населения города уцелело порядка десяти процентов, часть освободили из тюрем, для большевиков они были заложниками, часть сами вышли, когда белогвардейцы победили. Большинство очень хорошо попрятались, правда, не озаботившись продовольствием, так что многим требовалось медицинская помощь, всё же кому семь дней, с момента захвата города, а кому и меньше пришлось просидеть тайниках и схронах. Большевики резали всех, даже тех, кто носил рога из горожан. Жуткое зрелище надо было сказать.
Ну да ладно. Думаю, стоит описать, что происходило эти несколько дней более подробно, хотя вроде как и описывать было нечего. В уничтожении бригады Даниленко на полустанке я не участвовал, лишь чуть позже просмотрел записи боя и допросов пленных. Кстати, только от них мы узнали, что в теплушках кроме дилвов были и женщины, те набрали их из горожанок для удовлетворения похоти, так что те сгорели в теплушках и погибали рядом с насыпью вместе со своими мучителями. Пленных реально не было, просто не брали. Ну мы-то ладно, расстреляли по наводке с беспилотника цели, а вот драгуны полковника хорошо прошлись. Взвод Новикова тогда тоже отличился. Бронепоезд находился метрах в шестистах от основного эшелона, где ночевали или спали рядом на траве большевики. Они забросили все вагоны газовыми гранатами, ну и к моменту боя, то есть когда поработали «Ураганы», просто достали изнутри почти сотню недееспособных тел. Драгуны правда их всё равно не пощадили. Ну да ладно.
Бронепоезд сразу же включили в дело, набранные моряки, которые были более подкованы в технических делах, осваивали новую для них технику, им в этом помогали трое унтеров, что раньше служили на подобных бронепоездах, ну а ребята на машинах и, оседлав коней, направились вслед за нами к Севастополю. К тому моменту, когда показался город, беспилотник давно уже сравнил изгибы побережья с тем, что было у нас, всё сходилось. В пятнадцати километрах от города я выбрал удобный пляж, там реально было удобное место, мелкий песок и тёплая вода для купаний и можно было организовать плотную оборону. Эрих повёл колонну туда, на нём организация обороны лагеря, а мы ушли в сторону. Я в низине развернул баул с лётной техникой, тягачом были отбуксированы наружу восемь боевых машины, два «Ми-24» и шесть транспортных вертолётов того же КБ.
Когда подъехали машины, техника уже была готова, лётчики заняли свои места в кабинах, а пехотинцы устраивались в десантных отсеках. Была проведена пробная высадка. Не сразу, но у них начало получатся. К машинам те ещё привычны были, легковые машины, редкие грузовики они видели, даже покатались на наших «монстрах», как они их называли, а вот лётная техника их пугала. Что скажешь, пехота. Однако, всё же понимая значимость момента, они собрались, и восемь боевых машин ушло к городу. Тут недалеко километров двадцать будет.
Высадка прошла в принципе нормально, правда красные всё же постреляли, но раненых что появились в отсеках, тут же лечили борттехники, используя амулеты многоразового применения «среднего исцеления». В общем, высадились все, кто на крыши зданий, кто на набережной, кто во дворе казарм превращённых в тюрьму. Ну а аппараты когда они вернулись, техники начали ремонтировать, заделывая дырки и составляя план более серьёзных ремонтов. У одного транспортника была повреждена турбина двигателя. Слепой выстрел и не повезло, на одном дотянул.
Остальные силы двинули к городу. Удар с двух сторон себя оправдал. Большевиков испугал непривычный вид пятнистых летающих машин с которых срывались дымные языки огня, поэтому обстановка в городе были дестабилизирована. Было их там около трёх тысяч, но на подходе к городу в окопах и бастионах сидело куда меньше. Были пулемётные и артиллерийские заслоны, видимо из самых боеспособных частей, но их снесли с дальней дистанции бортовым вооружением бронемашин, так что в город вошли фактически без потерь. Это опять без меня и моего штаба. Мы находились в пяти километрах от окраины города и контролировали с помощью двух беспилотников все действия штурмовых групп. У всех подразделений местных рядом с командиром был мой ученик с рацией и тот держал постоянную связь с нами. Так что как таковых боёв в городе не было, бойня скорее. Ещё после отлёта вертолётов, те кто успел из красных, погрузился на транспорты или боевые корабли, их тут было шесть и отчалили. А этот, командир армии, опоздал по одной причине, грузил всё своё добро на три грузовичка местного производства и шесть телег, хотел эвакуировать, но его свои же бросили, спасаясь. Всё его добро досталось драгунам на набережной вместе с ним самим, и с нами они не поделились, да и в городе хватало подобных схронов, которые солдаты собирали и передавали офицерам, занимающимся сбором трофеев. В это дело нас тоже не включили. Именно поэтому после захвата кораблей я и торговался с генералом. Было ему чем нам заплатить. Не хотел только, резерв решил сделать.
После захвата города в уже сгущающейся темноте мы свернули штаб и покатили к нашему лагерю. Я из города даже всех своих людей и технику вывел, местных хватало на зачистки. Добрались нормально, поужинали и разошлись отдыхать. Палатки установили только для малышни, народу для этих дел мало было, поэтому спали на матрасах под открытым небом. Ничего, даже крепче сон оказался. А нормально организовать лагерь и завтра можно, сегодня в основном все силы на создание обороны пустили.
Утром прискакал вестовой от Игнатьева, он сообщил, что ночью большевики, отсиживающиеся на кораблях на дальнем рейде, ушли в открытое море. Их не знали как выкурить чтобы не повредить боевые суда, а тут такой финт ушами. Потом всё было проще, я обиделся, что меня обделили делёжкой и «дул губы», правда, небольшой самолёт-моноплан выделил, чтобы слетать за генералом. «Сесна» была десятиместной, купил в прошлом мире, на ней пилот с сопровождающим добрался до места, а тот связался с генералом. Сообщил последние новости, связь была оборвана, пока не восстановили, и генерал с несколькими своими офицерами вылетел в Севастополь, где мы с ним к вечеру встретились. Я лишь уговорил на время поделиться командиром большевиков, решив морально унизить его, чем сейчас и занимался. Правда я не только унижал его, но и убивал, воскресить амулетами нечего делать, так что изгалялся как следует. Заслужил, падла.
Генерал оказался вполне нормальным гибким командиром, не было того что с тобой общаются через губу, таких много было в штабе Игнатьева и в других отрядах. Спесь дворянская на всё лицо, каждый старался перетянуть одеяло на себя, плетя интриги. Как они вообще воевать умудряются? Вот этого я не понимал. Были нормальные дворяне и такие, что только брезгливо морщишься глядя на них.
Пообщавшись с местными дворянами, я сделал правильные выводы и старался свести это общение к минимуму. Лишь с Игнатьевым да Слащевым вёл беседы. Круглов с прибытием генерала был мной направлен к нему, тот оценил помощь, и охотно интересовался у майора будущим. То, что я «дул губу» никак не помешало мне организовать воздушный мост между Севастополем и перешейком, где стоял корпус генерала, там серьёзные бои шли, ну и затрофеил у большевиков захваченные боевые корабли и десяток гражданских лоханок, которые они переделали в транспорты. Про Гошу и госпиталь уже говорил, основной лагерь находился в пятнадцати километрах от города-героя, ну а я на время занял особняк местного купца казнённого большевиками, с террасы которого был просто изумительный вид на залив и лежа в одних плавках в шезлонге, «стрелял» косточками в комармии, попивая сок черешни.