Жак де ла Мотте, хозяин судна «Святая Карарина», в прошении, написанном на французском языке, просит оплатить фрахт и питание евреев, которых он привез сюда… в соответствии с соглашением и контрактом, по которому каждый из них связан солидумом, и поэтому вся мебель и другое имущество, которое они могут иметь на борту его судна, может быть публично продано по решению суда в счет погашения их долга. Он устно заявляет, что нидерландцы, приплывшие вместе с ним, не включены в договор и удовлетворили его. Соломон Питерсен, еврей, появляется в суде и говорит, что девятьсот с лишним гульденов из 2500 уплачены, и что есть двадцать три души, большие и маленькие, которые должны платить поровну.
Кто же был «Соломон Питерсен, еврей»? На страницах книги д-ра Штерна он не фигурирует, как не фигурирует он и среди двадцати трех пассажиров «Святого Карла». Может быть, он каким-то образом предшествовал этим двадцати трем пассажирам? Возможно, да. Его готовность выступить в суде от их имени свидетельствует о том, что он был знаком с бургомистрами Нового Амстердама и, очевидно, свободно говорил по-голландски. Есть также свидетельства (например, его имя), что Питерсен был ашкеназским[4], или немецким, евреем, и, несмотря на всю его доброжелательность, есть основания полагать, что усилия Питерсена не получили всеобщего одобрения со стороны 23 сефардов, которые считали происхождение Питерсена явно низшим, — сефардско-ашкеназский конфликт, который будет разгораться в Америке еще многие века. Как бы то ни было, просьба Питерсена позволила евреям получить отсрочку, но ненамного, поскольку запись продолжается:
«Евреи должны в течение двадцати четырех часов после даты заплатить по договору то, что они должны по закону, а тем временем мебель и все, что находится в распоряжении просителя, остается в качестве залога, без отчуждения».
В течение двухдневного моратория евреи надеялись только на то, что в гавани появится помощь от друзей из Голландии, хотя те даже не подозревали, что они находятся в Америке, и, вероятно, к этому времени предполагали, что они потерялись в море. По истечении двадцати четырех часов суд был созван вновь, и де ла Мотте явился, чтобы потребовать конкретную сумму в 1567 флоринов. Он также представил в качестве доказательства список имущества евреев, находящегося на борту корабля. Список был жалко скуден и состоял в основном из предметов, которые испанским пиратам были не нужны. Все это время несчастная маленькая группа молчала.
Как же их звали, этих незваных и нежеланных первопроходцев? В судебных записях упоминаются лишь одно или два конкретных имени, причем их написание предлагается капризно. Суд предпочел рассматривать «двадцать три души, большие и маленькие» как группу, причем в выражениях, зловеще напоминающих эдикт о высылке. Многие записи о первой еврейской общине Америки утеряны или неполны, а также осложнены псевдонимами маррано. Но из того, что можно собрать о них, представляется вероятным, что двадцать три человека состояли из шести глав семей — четырех мужчин (с женами) и еще двух женщин, которые, по всей вероятности, были вдовами, поскольку их считали отдельно, и тринадцати молодых людей. Главами этих семей были Ассер Леви, Авраам Израэль де Пиза (или Диас), Давид Израэль Фаро, Мосе Лумброзо и две женщины — Юдит (или Юдика) Меркадо (или де Меркадо, или де Мереда) и Рике (или Рахель) Нунес.
Суд явно двояко оценивал их положение. Колония нуждалась в трудоспособных мужчинах и проводила политику приема иммигрантов, как бедных, так и богатых. Но суд не мог оставить без внимания яростные прошения де ла Мотта, а де ла Мотту не терпелось отправиться в путь. Решение было компромиссным. Суд предложил евреям еще одну отсрочку, на этот раз на четыре дня, а затем постановил, что если долг не будет погашен, капитан может «продать с публичного торга в присутствии офицера имущество Авраама Израэля [де Пиза] и Джудика де Мереда, являющихся большими должниками, и если этого не будет достаточно, то он должен поступить так же, как и остальные, до полного погашения долга и не далее».
К этому времени о евреях и их затруднительном положении заговорили в Новом Амстердаме, по всей колонии обсуждались все «за» и «против». В итоге, когда прошло четыре дня, а спасения в виде корабля так и не появилось, и имущество евреев было доставлено на берег и выставлено на пирсе для продажи с аукциона, группа жителей Новых Нидерландов, защищавших евреев, прибыла раньше, начала скупать вещи по номинальным ценам, а затем передала их прежним владельцам. Это был один из самых ранних зафиксированных примеров того, что можно назвать христианской благотворительностью в Америке. Однако такое развитие событий не понравилось господину де ла Мотту, который, как только узнал о происходящем, приказал прекратить распродажу. Затем он передал дело молодому голландскому юристу по имени Ян Мартиа.
4
Из Ашкеназа, народа, упоминаемого в Бытие, который в средневековой раввинистической литературе стал отождествляться с германцами.