7. «ГОМЕС, ЛУК НАЧИНАЕТ ПАХНУТЬ!»
«Они ходят с высоко поднятой головой», — сказал один современный писатель о членах крошечной (возможно, сто семей в десятитысячном городе) еврейской общины Нью-Йорка XVIII века. «Эти самые спесивые из избранных людей должны считать себя князьями земли». Возможно, они также шли с некоторым чувством облегчения. Ведь в то время как семьи, подобные Гомесам, находили возможность процветать в новом мире, из-за океана до них доходили мрачные и пугающие слухи — рассказы раввинов в синагоге о том, что пришлось пережить евреям, решившим остаться в Испании и Португалии. На протяжении всех этих инквизиционных лет в сознании каждого американского еврея глубоко сидело понимание того, что происходит с его родственниками и единоверцами на земле, которую евреи называли Сефарадом. Это было неприятное осознание, поскольку те, кто избежал инквизиции, не могли ничем помочь тем, кто ее не избежал.
А если инквизиция начиналась, то остановить ее, казалось, было невозможно. Почти четыреста лет она росла, как злокачественная болезнь, и когда, наконец, умерла, смерть ее была медленной, тяжелой и мучительной. Она была основана в 1479 году, а последнее публичное сожжение состоялось в 1781 году, но и на этом инквизиция не закончилась. Казни продолжались под руководством Священной канцелярии вплоть до 1826 года. Последним был повешен молодой валенсиец, который во время публичной молитвы вместо положенного «Ave Maria» произнес кощунственное «Слава Богу» — свидетели клялись, что слышали его. Его тело раскачивалось на площади мэра, чтобы все видели.
Фактически только 15 июля 1834 г. испанская инквизиция была официально отменена. Но эдикт о высылке остался в силе, и в течение многих лет после этого в прессе и с кафедры звучали призывы «восстановить нашу любимую инквизицию». Даже к 1890-м годам, когда американцы, кажется, весело танцевали в Sherry's и смеялись над выходками бриллиантового Джима Брэди, испанские фанатики требовали вернуть им инквизицию, а страна, похоже, не понимала, что в ходе своего долгого и трудного процесса инквизиция полностью разрушила Испанию, лишив ее всех ярких перспектив, которые она когда-то имела в годы конкистадоров.
Но инквизиция не умерла, несмотря на то, что в ее основе лежала неосуществимая концепция. Она с фанатизмом взялась за дело, которое нельзя было сделать, за стирание того, что нельзя было стереть, за создание того, что нельзя было создать, за решение проблемы, окончательного или хотя бы частичного решения которой не существовало. Инквизиция, в силу природы породивших ее видений, была бесконечной, и поэтому, когда наступил конец, Испания лежала измученная, истощенная и бессильная.
Апологеты инквизиции и защитники Изабеллы, которая ее учредила, отмечают, что идея инквизиции не была первоначальной для Испании, что испанский вариант был основан на более раннем итальянском, а наказания, которые она применяла, были не более жестокими, чем в других странах того времени. Метод изгнания не был новым. В Англии в 1290 г. евреи были изгнаны из страны на том основании, что они пытались заманить недавно принявших христианство обратно в «блевотину иудаизма». Говорят, что инквизиция была необходима потому, что евреи настолько проникли в испанскую жизнь, что их нужно было удалить, и что с самого начала еврею было ясно, что переход в другую веру избавит его от возможности преследований. Кроме того, утверждается, что евреи, честно признававшие свой иудаизм, никогда не подвергались убийствам, пыткам, тюремному заключению или какому-либо жестокому обращению. Признание себя евреем приводило лишь к тому, что человека лишали имущества, банковского счета и высылали из страны. Но ужасным фактом инквизиции, независимо от ее происхождения и методов, было то, что при всей своей затянувшейся продолжительности она потерпела грандиозное фиаско. Если ее целью было создание однородной Испании, то результат оказался противоположным. Она расколола страну на враждующие и непримиримые группировки.
Конверсо, или новые христиане, быстро заняли важные посты, практически идентичные тем, которые они занимали, будучи евреями: врачи, юристы, финансовые советники знати — должности, на которые их могли устроить только образование и образование. Вместо еврейского заговора теперь казалось, что это заговор новых христиан. Между тем, реальная сила их новой веры, полнота обращения, находилась под большим подозрением — и не без оснований. Человек, крестившийся под дулом меча, часто был не совсем искренен. Когда врачи-конверсо теряли пациентов, звучали старые обвинения, а когда правительство пыталось взять необученных людей, оказавшихся старохристианами, и в одночасье превратить их в блестящих врачей, результаты были столь же плачевны. В более низкой профессии сборщика налогов проявилась еще большая ирония. Когда старохристиане брались за эту работу, на них смотрели свысока, считая, что они выполняют «еврейские» обязанности, а вскоре и вовсе обвиняли в том, что они — евреи в старохристианской одежде. На эту запутанную ситуацию жаловался один из авторов XVII века: