Очевидно, что многое зависело от надежности капитана, и невозможно сказать, скольким из этих людей удалось успешно обмануть своих хозяев. Но Эйнглиш, судя по всему, был честным человеком. В его приказе говорилось, что некий Дэвид Милл, губернатор одного из прибрежных замков, все еще должен двоюродному брату Лопеса Джейкобу Ривере «двадцать семь мужчин и тринадцать женщин-рабов» из предыдущей партии, которая прибыла с меньшим числом. Лопес утверждал, что Милл «немедленно доставит» их капитану Эйнглишу, и он был уверен в этом «благодаря универсальному характеру господина Милла». Чтобы не перепутать эти сорок штук с остальным грузом, Лопес поручил капитану «нанести на них какой-нибудь отличительный знак», «чтобы мы могли отличить их от груза».
Затем было дано разъяснение по поводу бухгалтерского учета. Две трети обычного груза должны были быть куплены на счет Лопеса, а оставшаяся треть — на счет Якоба Риверы. Сорок причитающихся рабов должны были быть зачислены на счет каждого поровну. Все рабы, говорилось в приказе, должны были быть проданы на невольничьем рынке в Саванна-Ла-Мар (Ямайка), а «Энн» должен был вернуться в Ньюпорт «чистым от них».
Было бы романтично и неправильно представлять капитана Эйнглиша демоном. На самом деле его подход к делу был четким и беспристрастным. У него была работа, которую нужно было выполнить. Он скрупулезно вел учет, и все, что напоминало о неэффективности или бесполезных движениях, его раздражало. В своем первом отчете Лопесу, датированном 14 января 1773 г., Эйнглиш писал: «После сорокадневного плавания я прибыл на острова Делос на наветренном побережье Африки, где снабдил себя рисом, которого, как я думаю, будет достаточно для путешествия [рис и немного баранины составляли рацион захваченных рабов], и сегодня же отплываю к Золотому берегу, если позволит ветер и погода». По его словам, до него дошли слухи, что дела в нашей торговле идут «очень скучно» и что в поисках рабов корабли вынуждены двигаться дальше на восток вдоль побережья. «Самая низкая цена, которую они просят за рабов здесь, — писал он, — составляет сто пятьдесят баррелей, что равно двумстам галлонам рома». Далее он сообщал, что из-за «различных штормовых ветров» «большая часть моих индеек погибла, также я потерял 30 пучков сена на четвертый день после отплытия. У меня на борту осталось двадцать восемь овец и большая часть гусей и уток, которых я рассчитываю доставить в полном порядке». Это означает, что во время перехода было зарезано и съедено всего две овцы, что является похвальным показателем бережливости.
Через два месяца, в марте, Эйнглиш написал Лопесу из Анамабу, деревни, сохранившейся на Золотом Берегу, следующее: «Я прибыл в замок Кейп-Корс 12 февраля, где по прибытии обратился к губернатору Миллу и предложил ему свой груз на различных условиях, от ста восьмидесяти галлонов до двухсот для мужчин и столько же для женщин», которые всегда продавались несколько дешевле. Оказалось, что мистер Милл, несмотря на свой «универсальный характер», несколько переборщил. Он задолжал рабов капитанам во всех направлениях, включая, конечно, сорок рабов Лопесу и Ривере, и максимум, что он мог пообещать Эйнглишу, — сообщил капитан своему работодателю, — это то, что после того, как каждый корабль, в свою очередь, получит свою долю, он сможет поставить Эйнглишу несколько рабов «примерно через восемнадцать месяцев». Что касается сорока коротких судов из предыдущего заказа, Милл ответил неопределенно, что получит их для «Эйнглиша», когда «Эйнглиш» будет «готов к отплытию».
Анамабу той весной испытывал нехватку рабов и избыток рома. Эйнглиш писал: «Здесь настали очень плохие времена, ибо каждый форт и частный дом запаслись ромом… Ром не продается, как и все остальное. С момента прибытия я не провел на корабле и пяти ночей, а постоянно курсировал от одного форта к другому, стараясь продать свой груз». Чем больше он плавал, тем, видимо, выше становилась цена на рабов и тем дольше приходилось ждать их доставки. В результате сделки, которую, по его словам, «я заключил с мистером Хенриком Вортманом», он обменял четыре тысячи галлонов по цене «двести галлонов для мужчин и сто восемьдесят для женщин, с оплатой через три месяца». У «различных частных торговцев» ему удалось получить еще несколько галлонов по несколько более низкой цене — «190 галлонов и 195 галлонов для мужчин и пропорционально для женщин», — но вскоре цена снова подскочила до 210 галлонов для мужчин-рабов и трехмесячной отсрочки. Он написал Лопесу и Ривере: «Господа, у меня на борту всего пять рабов, и бог знает, когда я получу еще пять, поскольку торговля в стране очень скучна, а рабов не хватает». Он добавил, что количество овец сократилось до двадцати семи, а также шестнадцать гусей, двенадцать уток и пять индеек.