Ребекке Гратц, между тем, было явно приятно думать, что она и Ребекка из «Айвенго» — одно и то же лицо. Она прочитала роман в 1820 г. и сразу же написала своей невестке: «Получили ли вы „Айвенго“? Когда прочтете его, скажите мне, что вы думаете о моей тезке Ребекке». Через несколько недель она написала еще раз:
«Я рада, что вы восхищаетесь Ребеккой, ибо она представляет собой именно такой образ хорошей девушки, до которого, как мне кажется, может дойти человеческая природа». Нечувствительность Айвенго к ней, как Вы помните, можно объяснить его прежней привязанностью — его предрассудки были характерны для той эпохи, в которой он жил — он боролся за Ребекку, хотя и презирал ее род — завеса, наброшенная на его чувства, была необходима для фабулы, а ее прекрасная чувствительность, столь регулируемая, но столь сильная, могла показать торжество веры над человеческой привязанностью. «Я задумывался над этим персонажем, как мы иногда задумываемся над изысканной картиной, пока полотно не начинает дышать, и нам не кажется, что это жизнь».
В более поздние годы, когда ее спрашивали — а ее часто спрашивали, была ли она Ребеккой из романа Скотта, она лишь скромно улыбалась и меняла тему.
Один из аспектов истории Ребекки Гратц, который наверняка пришелся по душе сентиментальной натуре Скотта — настолько, что он вполне мог поддаться искушению позаимствовать его для своей повести, — состоял в том, что у Ребекки в жизни, как и у Ребекки в художественной литературе, был несчастный роман с христианином. Им был молодой Сэмюэл Юинг, сын пресвитерианского проректора Пенсильванского университета. Он сопровождал Ребекку на бал Ассамблеи в 1802 году. Но родители Ребекки, да и сама Ребекка, всегда выступали против межнациональных браков с неевреями. Любовь Ребекки и молодого Юинга с самого начала была звездной. Вера, по ее словам, должна была восторжествовать над привязанностью.
Ребекке Гратц было около сорока лет, когда она прочитала «Айвенго». Она могла спокойно вспоминать события двадцатилетней давности. В свое время Сэм Юинг сыграл достойную филадельфийскую свадьбу с одной из девушек Редмана. Но этот союз не был счастливым, и он умер молодым. Когда он лежал в гробу, в церкви воцарилась тишина, и в дверях появилась Ребекка Гратц. Она стремительно подошла к гробу, положила на его грудь небольшой предмет и так же стремительно удалилась. Это был миниатюрный портрет ее самой. К нему прилагались три белые розы, перекрещенные в виде шестиконечной звезды.
Она никогда не выходила замуж. Она посвятила свою жизнь добрым делам. В 1815 году она основала Филадельфийское общество помощи сиротам. Она стала секретарем Женской ассоциации помощи женщинам и детям, оказавшимся в тяжелых обстоятельствах. Она основала Еврейское воскресное школьное общество, первое в Америке. Она помогла основать Еврейский приемный дом. Каждый день она начинала и заканчивала молитвой. Когда в 1823 г. умерла ее сестра, Рахель Грац Мозес, Ребекка помогала воспитывать девять маленьких детей Рахели. Ее дух отразился в ее лице. Томас Салли, написав ее, сказал, что «никогда не видел более поразительного гебраистского лица». Легкая поза, свидетельствующая о прекрасном здоровье, изящно повернутые шея и плечи, твердо посаженная голова с обилием темных вьющихся волос, большие, ясные черные глаза, контур лица, тонкая белая кожа, выразительный рот и крепко выточенный нос, сила характера не оставляли сомнений в том, из какой расы она происходила. «Обладавшая элегантной осанкой, мелодичным участливым голосом, простой, откровенной и грациозной женственностью, Ребекка Гратц обладала всем тем, что могла бы пожелать принцесса королевской крови». Что может быть лучше описания героини художественного произведения?
Основанная ею религиозная школа работает до сих пор, а фонды Ребекки Гратц продолжают распределять средства в Филадельфии. В последующих поколениях Гратц семейные ограничения на брак с христианами значительно смягчились. Сегодня боковые потомки Гратц носят фамилии Уоллес, Роуланд, Тейлор, Брюстер, Маршалл, МакКлюр и Джиллетт. Правнучка ее брата — нынешняя миссис Годфри С. Рокфеллер из Гринвича, штат Коннектикут.
Хелен Грац Рокфеллер — симпатичная, жизнерадостная женщина лет шестидесяти, которая вспоминает о родственниках Грац, которых она знала: «Мы были довольно бурной, почти жестокой семьей. Жизнь практически никогда не была спокойной. Мой дед, Генри Говард Гратц, обладал ужасным характером и был чем-то вроде деспота. Он наводил на нас ужас. Он делал такие вещи, как швырял в тебя тростью, если заставал тебя за поеданием яблока. У него было три жены. На третьей он женился, когда ему было семьдесят, а ей всего тридцать. Она его обожала, но когда он на нее сердился, то выбрасывал все ее цветочные горшки в окно. Но у нас было очень сильное чувство семейного долга. Мы держались вместе и в горе, и в радости».