Вероятно, величайший момент для Якоба да Силва Солиса наступил, когда выяснилось, что линия Конверсо дома Солисов в Португалии угасла. Португальский посол, сам по происхождению маррано, прибыл в Новый Орлеан, чтобы сообщить Якобу, что он может унаследовать титулы и владения Солисов в Европе, если, конечно, станет католиком. Якоб да Сильва Солис с минуту неподвижно смотрел на посла и отказался от предложения. Посол не мог поверить своим ушам. «Ты дурак!» — воскликнул он. «Это одно из величайших достоинств в Европе!» Г-н Солис, уверенный в собственном достоинстве, ответил: «Ни за что на свете я не откажусь от своей веры, и мой сын Соломон тоже». Это была одна из любимых историй тети Элли. Как отнеслась к этому жесту бедная жена Джейкоба Солиса в Филадельфии — она родила ему семерых детей — не сообщается.
Двое детей Джейкоба Солиса сумели выкупить фамилию, причем очень выгодно. Его сын Дэвид женился на Эльвире Натан (матери тети Элли) и ввел американских Солисов в семейный комплекс Сейшас — Натан — Мендес. Натаны, разумеется, были выходцами из Нью-Йорка. Дочь Джейкоба Солиса Джудит вышла замуж за Майера Дэвида Коэна из Филадельфии и произвела на свет девять детей. По настоянию Джудит — она была еще одной волевой дамой — ее дети носили дефисную фамилию Солис-Коэн, причем фамилия матери стояла на первом месте. Солис, объяснила она, все-таки более значимая фамилия, чем Коэн; кроме того, г-н Коэн родился на юге Германии. Солис-Коэны по-прежнему занимают видное место в Филадельфии, и при выборе среднего имени они остаются верны да Сильве.
И да Сильва, и Солисы связаны с Пейшотто — еще одной старинной сефардской семьей, и Пейшотто так же гордятся своими именами. На гербе семьи Пейшотто изображены два овала, в одном из которых находятся две рыбы, а в другом — рука, наливающая воду из кувшина в чашу. Над овалами возвышается очень царственного вида корона, а весь герб окружен замысловатым венком. Слово peixotto в переводе с португальского означает «маленькая рыбка», что объясняет первый овал. Рука, льющая воду, — символ левитов, священников Израиля. Хотя современные пейшотто не знают, как именно, они убеждены, что корона и венок не могут означать ничего иного, кроме королевской власти.
В 1634 году дон Диего Пейшотто и два его брата — Антонио Мендес Пейшотто и Джошуа Пейшотто — были заключены в тюрьму за государственную измену. Их обвинили не менее чем в «управлении армадой, которая привела к гибели Пернамбуко», а мотивом, который им приписывали, была месть инквизиции. Пейшотто также были склонны к дефисным именам. Когда в XVIII веке госпожа Коэн Пейшотто вышла замуж за господина Леви Мадуро, их потомки использовали фамилию Мадуро-Пейшотто, причем фамилия жены была последней.
Пейшотто отличались вспыльчивостью, и, как это бывает в любой дружной семье, между ними возникали распри. Есть ветви семьи Пейшотто, которые не общаются друг с другом уже несколько поколений. На похоронах семьи Пейшотто в 1830-х годах почти никто из скорбящих не общался с остальными. Пейшотто быстро вычеркивали своих наследников из завещаний за малейшее нарушение лояльности, но так же поступали и Сейшасы. Когда в 1738 г. в Лондоне умер Абрахам Мендес Сейшас, родоначальник американской ветви семьи (который, чтобы несколько запутать ситуацию, также использовал имя Мигель Пачеко да Силва), он оставил завещание, написанное на португальском языке, в котором оставил большую часть своего значительного состояния двум дочерям. Единственному сыну, который впоследствии эмигрировал в Нью-Йорк, он оставил «только пятьдесят фунтов по причинам, известным мне самому». Возможно, это было связано с тем, что молодой человек достиг преклонного тридцатилетнего возраста, так и не женившись, чтобы произвести на свет наследника (в итоге ему удалось выполнить обе эти обязанности).