— Добрый вечер, Надежда Николаевна!
Она будто не сразу узнала его, ответила:
— А, это вы, Герасимов. Добрый вечер.
И посторонилась.
— Вы не сердитесь на меня, Надежда Николаевна?
— Довольно, Герасимов. Получается как в чеховском рассказе.
— В общем, может быть, действительно смешно, — согласился он, уступая ей дорогу. И когда она прошла мимо, он уверенно пошел за нею следом, — будь что будет. Нет, он терпеть не мог быстрых знакомств, назойливых ухаживаний; бывало, его сослуживцы встретят на улице смазливых девчонок — и к ним, а он старается отстать, ему не по себе. И вот сам оказался таким.
Надя шла, не оборачиваясь, опустив голову, точно была одна на береговой тропе. И так же, не оборачиваясь, ни с того, ни с сего спросила:
— Герасимов, вы знаете Витковского?
— А что?
— Знаете или нет?
— Знаю, — сказал он. И про себя подумал: «Да разве такая образованная девушка ровня старшине-сверхсрочнику?»
Он все шагал, не отставая, на расстоянии ее тени, которая шла с ним плечо к плечу. Он был доволен и этой спутницей.
— Идите вы уж рядом, что ли, если нам по пути, — сказала Надя, оглянувшись, когда из-за холма выдвинулся палаточный городок строителей.
Федор пошел рядом, по траве, вспугивая кузнечиков. Те брызгами разлетались во все стороны, и вдруг один из них угодил Наде в лицо. Она приостановилась.
— С вами, Герасимов, без глаз останешься.
— Виноват. Как ведь щелкнул! Ну, ничего, пройдет, только не трите, — говорил он, глядя ей в глаза. Вблизи они казались еще темнее, глубже; в левом вспыхнула искорка-слезинка, упала. — Только не плачьте, Надежда Николаевна! Пройдет.
Строгие губы ее смягчились, на переносице проступила веселая морщинка.
Теперь они шли по большаку, то и дело сторонясь грузовиков. Лесовоз с прицепом, обгоняя, прижал их к самому кювету. Федор схватил Надю за руку и так сильно, что она, круто повернувшись, нечаянно привалилась к его плечу.
— Что вы, Герасимов?
— Виноват. Он мог задеть вас хлыстом.
— Виноват, виноват...
Фу, черт, все-то у него не как у людей: то кузнечик, то лесовоз.
У палатки начальника строительства за дощатым столом плотницкой работы, вкопанным прямо в землю, вся семья Братчиковых сидела за ужином. Сам хозяин задумчиво помешивал ложечкой в стакане. Хозяйка, Мария Анисимовна, высокая плотная женщина, ловко разрезала буханку ситного. Варя, сестра Нади, с умилением посматривала на своего Владислава, который и за столом не расставался с газетами.
— Где ты пропадаешь каждый вечер? — сердито спросила Мария Анисимовна Надю и, увидев Герасимова, остановившегося позади нее, уже ласково добавила: — Нельзя так, Надя.
— А-а, Федор, присаживайся, гостем будешь! — приветливо встретил его Алексей Викторович.
— Надя, Слава поймал сурка! Нелюдимый, комичный, на всех косится! Хочешь, покажу? Он у меня в палатке привязан, — тараторила, суетилась Варя, а сама с хитренькой улыбкой взглядывала на Федора.
Мария Анисимовна принялась ухаживать за Герасимовым, поняв, что это и есть тот самый старшина, который еще подростком был на фронте вместе с ее Алешей.
Федор чувствовал себя стесненно, особенно смущала Варя: быстрая, смешливая, она болтала о разных пустяках и бесцеремонно рассматривала его. Она никому не позволяла возражать, всех перебивала.
— Варвара! — прикрикнул, наконец, Алексей Викторович. — Дай поговорить с человеком.
Она сделала серьезную рожицу, притихла на минуту и снова, как ни в чем не бывало, торопливо и громко начала рассказывать сестре о девушках-чертежницах, приехавших вчера из Ленинграда. Поразительно, как это Владислав мог еще читать в присутствии своей неугомонной женушки.
— Мы хотим поручить твоей бригаде достройку амбулатории-больницы, — говорил Алексей Викторович Федору. — Медикам в первую очередь нужен кров. А то сегодня пришлось отправлять одну роженицу на самолете в район. Достроите больницу, потом сообща навалимся на школу, потом — на столовую. Одним словом, ударные объекты за тобой.
— Слушаюсь.
— Ребята у тебя надежные — артиллеристы. Одним словом, крепкая противотанковая бригада. Так что я на вас рассчитываю.
— Будет выполнено, — не задумываясь, ответил польщенный Федор.
Он заметил, что Надежда Николаевна прислушивается к их разговору, и готов был сейчас не только амбулаторию, целый город выстроить своей бригадой.