— Кончай работу! — крикнул Федор, расстегивая задубевший от краски неопределенного цвета комбинезон.
Потом он глянул на витрину и увидел сплющенные рожицы Варвары и Риты. Они о чем-то говорили, смеялись. Но он не слышал их: у него звенело в ушах — то ли от июньского зноя, то ли от усталости.
23
— Чудак, — сказала Варя и тронула подругу за голый локоток. — Идем, а то опоздаем... Вчера зашел к нам в отдел за чертежом. Я поманила его к себе, в копировальную, и говорю ему: «Скажите, товарищ бригадир, вам серьезно нравится моя сестра? Я кое-что замечаю». Он растерялся, но ответил дерзко: «Много будете знать, скоро состаритесь, Варвара Николаевна». Тогда я зуб за зуб: «Дудки, сами вы скоро состаритесь, если будете думать только о своей бригаде!» Что ему оставалось делать? Круто повернулся, как полагается старшине, и гордо удалился из копировальной. Вот таким был и мой Владислав, пока я его не приручила.
— Как это приручила?
— Не знаешь? Эх ты, Рита-Маргарита! Между прочим, я замечаю, что Янсон нравится тебе. Да-да.
— Глупости!
— Нет, не глупости. И ты ему, разумеется, нравишься. Я все, все вижу, Ритка!
— Не разыгрывай ты меня.
— Ага, попалась! Но учти, Роберт тоже из старомодных кавалеров, как и Герасимов.
— Что пишет Владислав оттуда, с новой стройки? — спросила Рита, чтобы замять этот разговор о Янсоне.
— Какая может быть у нас переписка, если он уехал в командировку. Ему на «Асбестстрое» не до меня.
— Ты бы сама написала.
— О чем? Разве о том, что мы с тобой ходим в кино, смотрим без разбора все картины и с разбором поглядываем на мальчиков!
У летней эстрады была длинная очередь за билетами. Варя не привыкла стоять в очередях: она протиснулась вперед и оказалась рядом с каким-то незнакомым парнем.
Тот обрадованно закивал головой, пригнулся к маленькому, точно у скворечника, окошку кассы и взял еще два билета.
— Практикант из города Челябинска, — полушепотом объяснила Варя, отвечая на вопросительный взгляд подруги.
Солнце давно закатилось, но было еще совсем светло, и сеанс не начинали. Это как раз то время, когда можно и себя показать, и других посмотреть. На стройке любая девушка — княжна. Маргарита и Варвара, провожаемые взглядами молодых людей, учтиво расступавшихся перед ними, прошли к своим местам и важно, как и полагается княжнам, сели на неокрашенную скамейку и, встретившись глазами, улыбнулись друг другу. (Даже Варя, и та остепенилась на виду у всех.) Студент бесцеремонно устроился рядом с Маргаритой, она подвинулась к Варваре, положив руку на ее замшевую сумочку. Кто сейчас не завидовал ему, весело болтающему с этой беленькой красивой лаборанткой и смуглой симпатичной ее подругой. Везет же практикантам!
Сумерки сгущались медленно, сеанс начался с опозданием. Показывали журнал, посвященный встрече Гагарина в Москве. Варя наклонилась к Рите, сказала вполголоса:
— Вот учись разбираться в людях. Может быть, не одна прошла мимо этого улыбчивого парня, глянув свысока.
Студент услышал.
— Ему просто повезло, — небрежно бросил он.
Варя не удостоила его ответом.
После журнала демонстрировалась новая картина, ничем не отличавшаяся от старых: неудачное замужество, ревность, раскаяние и, наконец, полное прозрение бедной героини, достойной лучшей участи. Какой надоевший урок любви! Варвара позевывала от скуки. Студент взял было Ритину руку, но она поспешно отодвинулась еще дальше.
— Разрешите, я провожу вас, девочки, — сказал он после сеанса и подхватил их под руки.
— Дудки! — отстранилась Варя. — Мы замужние.
Когда они отошли от него на приличное расстояние, Маргарита вспомнила:
— А деньги? Ты отдала деньги за билеты?
— Не беспокойся, отдам завтра.
— Только обязательно. Ах, как некрасиво получилось!
— Да будет тебе. Привыкай ходить в кино за счет ухажеров.
— Глупости! Придумаешь тоже.
Варя засмеялась, обняла ее, и так, в обнимку, они дошли до синевского коттеджа.
— Знаешь, почему не понравился мне этот студентик? — спросила Варвара, остановившись у крыльца. — Вовсе не потому, что он дотронулся до твоей руки. Я мямлей не терплю. Но ты обратила внимание на его фразу: «Ему просто повезло»? Это он сказал о первом космонавте. Терпеть не могу обывателей. Все они лотошники (от слова «лото»). Сами ни на что не способны, а еще пытаются объяснять такие подвиги везением. До чего же это мелкое чувство — зависть.
— А кто-то из писателей сказал, что завидовать таланту не грех. Не помню кто.