— Маленькая, а такая смышлёная, — произнесла девушка, обнимая меня за плечи.
— Я? — в притворном ужасе взглянула на нее. — Маленькая? — приподняла свои брови и смерила взглядом рост Зарины.
Мы рассмеялись одновременно. Для смеха было основание, потому что, стоя, сестра была ростом с меня. Я же сидела на стуле. По хитрому блеску в глазах Зарины я поняла, что мой рост не раз станет предметом наших шуток.
Укладывались спать мы на разных кроватях. Причем Зарина и тут пыталась уступить мне лучшее место — кровать в дальнем левом углу. Но и тут мне тоже удалось отстоять свое мнение. Кровать, стоявшая ближе к выходу, была длиннее дальней, а учитывая мой рост, то моя ночь выдалась бы далеко не сладкой и спокойной.
И снова это «впервые». Впервые меня на ночь кто-то укладывал. Не кто-то. Сестра. Сестра накрыла меня одеялом, подоткнула его. И поцеловала. В лоб. Как если бы это была мама. Я с трудом удержалась от слёз. Зарина тоже легла спать, и вскоре я услышала ее размеренное сопение. А ещё я ощутила то самое чувство, не дававшее мне покоя на протяжении этой недели. Даже во сне сестра не хотела расставаться со мной и обняла меня своей душой.
Сон мой был спокойным и мирным, чего не скажешь о моём пробуждении, начавшееся с ругани, доносившейся из-за закрытой входной двери. Прислушавшись, я смогла выделить обеспокоенный тихий голос Зарины и громкий недовольный почти бас неизвестного мне мужчины.
Они спорили. И мужчина чем-то был недоволен.
— Где ты была прошлой ночью? — допытывался незнакомец у сестры.
— Здесь, — послышался нервный ответ Зарины.
— Тебя не было на вечерней проверке, — сердито произнёс мужчина.
— Просто собирала травы и не успела вовремя прилететь, — врала сестра.
Стало интересно, а она покраснела? Хотя, почему бы ей сразу не сказать ему, в чём дело.
— Почему вышла раздетой? — я услышала беспокойство в его словах.
— Торопилась, — опять соврала девушка.
— Кого ты там прячешь? — а теперь в голосе мужчины прорезались нотки ревности.
— Никого, — солгала она в который раз.
Послышались звуки возни, а затем раздалось возмущенное:
— Отпусти меня! — голос сестры был на грани истерики.
Больше подслушивать я не стала. Быстро натянув сапоги, я, спала в брюках и рубашке, выскочила из домика раздетой. На морозе кожа сразу же покрылась мурашками. При моём стремительном появлении оба спорщика замерли.
Драконид, его рост не оставлял никакого сомнения в его принадлежности к данному народу, крепко держал за руку мою сестру, которая рядом с ним казалась еще более хрупкой. Мой вопросительный взгляд смуглый черноволосый гигант проигнорировал. Зато досталось Зарине.
— Совсем сдурела! — зарычал драконид. — Сказано же, что нельзя приводить чужаков, — он тряхнул девушку.
— Я сама пришла, — я заступилась за сестру. — Кроме того, — я закатала рукав рубашки, демонстрируя браслет. — Я теперь не из пришлых.
— Послушные жены дожидаются мужей дома, — меня окатили волной презрения.
— А я не совсем послушная жена, — отпарировала я.
— И не совсем жена, — в этой словесной битве выиграл незнакомец, кивая на браслет и намекая на отсутствие интимных отношений у нас с мужем.
— Руки убрал, — не позволю, чтобы при мне обижали сестру.
Мужчина неохотно отпустил девушку, и она сразу потёрла место захвата. Я заслонила собой сестру.
— Пойдем в дом, Анрика, — тихо произнесла она, коснувшись моей правой руки. — Холодно.
— Анрика? — выплюнул мое имя драконид. — Значит, пока муж на границе бьётся с тварями, ты шляешься неизвестно где? — пригвоздил меня мужчина.
— Считаю вопрос риторическим, — холодно ответила я, не обращая внимания на пожимания руки сестрой. — Но для особенных, — я выделила последнее слово. — Поясню. Это моя сестра, — я прижала к себе Зарину. — Моя сестра живёт здесь. Здесь это земли драконидов, — я откровенно измывалась над ним, а лицо мужчины покрылось красными пятнами — признак гнева, имевший под собой основание. — И пока другие защищают родной край, кто-то обижает слабых девушек, — добила его окончательно.
Для начала я усомнилась в его умственных способностях. Затем вывернула его слова так, будто он, мягко говоря, плохо отозвался о своей родине. И в заключении, обвинила его в трусости. Если бы кто-то при мне начал нелицеприятно выражаться о Миражине, то уже вызвала бы на дуэль, а за намёк о трусливости могли прибить. Драконид же молча стоял, то сжимал, то разжимал кулаки, не предпринимая никаких действий. А выдержки ему не занимать. Похвально!