Тяжело и прерывисто дыша, я положила трясущиеся руки на свой живот. Там зрела новая жизнь. Во мне рос Мыслитель. Радоваться или плакать? Не зная, что выбрать, я медленно села на плащ.
Безусловно, ребенок — это радость. Гор хотел ребенка, потому и согласился на этот союз. Да и мне потом захотелось забеременеть от него.
Горе, потому что придется бросить свое расследование. Тогда я не найду затаившегося врага. Еще остается и миражинский трон. И как примут нашего ребенка соплеменники мужа? Ведь часто ненависть к родителям переносят на их детей, а он Мыслитель. Может не удержаться и применить свою силу.
Стоп. Я остановила саму себя. Раз ребенок Мыслитель, значит, его необходимо обучать. После того, как эмбрион даст знать о себе подобным образом, начинается его обучение. И я принялась учить нашего ребенка.
Я боялась, что обруч не даст мне заниматься полноценно с ребенком, но когда я коснулась его подсознания, я не испытала боли. Возможно, потому, что подсознание, на которое я воздействовала, находится внутри меня, поэтому мы воспринимаемся обручем как единое целое. Найти хоть какое-нибудь подтверждение своим словам я не смогла. В памяти предков ничего подобного не было. Мне оставалось действовать на свой страх и риск.
Все начиналось с наглядности. Я демонстрировала картинки и свои чувства, которые испытывала, когда видела их. Я просила повторить нашего малыша за мной. Обучение проходило намного быстрее, чем у меня с моим отцом. Опять-таки, все дело в более близком контакте. И вскоре малыш сам стал передавать мне картинки, а за тем он научился передавать мне свои ощущения без опоры на наглядность. Я улыбнулась, потому что ребенок сможет меня предупредить, поделиться или пообщаться со мной при помощи своих ощущений. Так я смогу узнать, плохо ли ему или больно, чтобы вовремя помочь.
Теперь можно было приступать к изучению мыслеречи. У нас был мальчик. Я определила это по мысленному голосу, который всегда отражает пол ребенка. Кроме того, мысленный голос отражает тот голос, который будет у ребенка в зрелом возрасте. Его тембр был похож на отцовский. От этого открытия счастливая улыбка озарила меня. Однако запас слов у него был еще ограничен.
И самое главное: правила. Я должна была научить ребенка таиться от всех. Ни с кем не вступать в общение, кроме меня. Даже с отцом. Действия сына могли причинить вред другим. По неосторожности и незнанию он мог взломать кого-нибудь. Малыш пообещал выполнять все эти условия. Находясь в утробе своей матери, я несколько раз нарушала подобное обещание, данное отцу, просто потому что было интересно и любопытно. Помня себя в его возрасте, я установила барьер вокруг него, тем самым перекрывая ему доступ к сознанию, разуму и подсознанию других.
Я бы продолжила и дальше знакомить сына с основами владения нашей силой, но он сообщил мне, что голоден. Вернувшись в реальный мир, я обнаружила, что уже стемнело. Подобрав плащ и оружие, я покинула пещеру и бегом направилась к дому. Я едва успела до прихода Велигора.
Заметив у меня в руках плащ и меч, он понимающе улыбнулся и как обычно обнял меня, приветствуя поцелуем.
— Ты сегодня возбужденная, — отметил драконид.
— Есть немного, — согласилась я. — Просто тренировалась много.
— Не усердствуй сильно, — Гор снова обнял меня, когда я повесила на крючок плащ.
— Ванна готова, — тихо сказал нам Живун.
Поблагодарив домового, мы смыли с себя пот и грязь прошедшего дня. Когда мы зашли на кухню, нас ждал горячий ужин, приготовленный нашим хранителем дома. У меня настолько разыгрался аппетит, что я сразу смела половину всего приготовленного. Моя прожорливость не укрылась от внимательного взгляда мужа, который, подшучивая, подкладывал мне еды в тарелку.
Я остановилась, когда малыш передал мне ощущение тесноты. Отставив тарелку, я облокотилась на мужа.
— Ты никогда так умиротворенно не улыбалась, — подметил мужчина.
— Рада, что ты вернулся, — ответила я.
Меня чмокнули в щеку, и правой рукой ближе придвинули к себе. Я уже привыкла к тому, чтобы сидеть у мужа на коленях даже когда мы вдвоем. Опустила свой взгляд вниз, чтобы не выдать себя, ведь я смолчала о ребенке. Все во мне кричало о том, чтобы утаила. Что это? Разум или интуиция? Или все сразу? Мне было неизвестно. Но я верила своим ощущениям, потому и не сказала ни слова о своем открытии.