— Я бы предпочла умереть с голоду. — Она развернулась и прислонилась спиной к стене, холодно глядя на него.
— С такой фигурой вам это пока не грозит, — игриво заверил ее Трэвис. Тем временем его теплые глаза скользили по телу Билли сверху вниз и обратно, задерживаясь на какие-то останавливающие сердце мгновения на ее быстро поднимающихся и опускающихся грудях, отчетливо проступающих под жакетом.
— Но, помнится, той девушке, которая ездила с вами в Пеллатон, надо было поправиться, — съязвила она.
— Совершенно верно, Билли. Но я был не прав и обнаружил это во Флите.
Флит. Билли вспыхнула от оживших воспоминаний. Мужчина и женщина в постели. Его губы целуют ее болезненно реагирующие соски. Его руки, ласкающие, любящие. Длинные великолепные пальцы на нежной белой коже ее бедер. Его выражение отрешенности на лице. Ее дрожь от прикосновений, жажда этих прикосновений. Она почти не дышала, когда Трэвис проскользнул одним пальцем под кружево трусиков. И — о Господи! — она почти застонала, вспоминая свое желание и сверхчеловеческие усилия, которые потребовались, чтобы отказаться от него. Потому что она хотела его, мучилась из-за него, нуждалась в нем. Нуждалась в нем и сейчас, если быть честной. Несмотря на презрение, ненависть, злость, стыд, она хотела его.
— Итак, решено?
Звук его голоса вывел Билли из транса.
— Нет, Трэвис. Не решено. Вы имеете наглость явиться сюда, чтобы повторить нелепое обвинение, для которого у вас нет ни малейших оснований, а затем еще смеете приглашать меня обедать. Зачем, Трэвис? Чтобы таким образом продолжить то, на чем вы только что остановились, то есть, чтобы оскорблять меня? Спасибо, не надо. Одна мысль об этом приводит меня в ярость.
— Я…
— Сию минуту уйдите, — резко сказала Билли. — Помните свои слова?
— Пытаюсь вспомнить…
— До свидания, Трэвис. И не забудьте закрыть за собой дверь.
— Прекрасно. Я заеду за вами в восемь. Уверен, что жеманная Силина даст мне ваш адрес.
— Она не даст, — холодно пообещала Билли. — Но так как вы все же заметили бедную девушку, почему бы вам не пригласить пообедать ее?
— И впасть в тоску менее чем через пять минут? Спасибо, Билли. Мне нравится, когда в женщине побольше духовности, не говоря уже о дополнительном количестве серого вещества в клетках головного мозга.
— Если бы я сделала такое замечание, — прервала его Билли, — мне бы тотчас был приклеен ярлык язвы.
— Язвительная, но правдивая, — согласился он. — Значит, в восемь, Билли? Ради старых времен, — почти умолял он.
— Назовите мне хоть одну вескую причину, — медлила она, сознавая, что Трэвис измучает ее до предела, но своего добьется.
— Одну причину? Я могу предложить дюжину, — мягко сказал Трэвис. Потом встал, медленно пересек комнату и остановился перед ней.
— Ох! — выдохнула она, сопротивляясь желанию скрестить руки на груди. Он был слишком близко. Она панически ощущала мужчину. Да, он настоящий мужчина, неохотно признала Билли. Она резко вскинула голову.
— Колючая как еж, — пробурчал Трэвис, улыбаясь уголками рта.
— Вот как?! — Девушка еле сдерживалась, чтобы не наброситься на него с кулаками.
— Да-да, колючая как еж. Расслабьтесь, Билли. Я не съем вас.
Но, так как он слишком приблизился, она не собиралась рисковать своей выдержкой. Она рванулась в сторону, однако сразу же наткнулась на его руку, упертую в стену рядом с ней, попыталась сдвинуться в другую сторону — тот же результат. Она похолодела. Еще два дюйма — и его руки коснулись ее плеч.
— Трэвис! — предупредила она.
Он улыбнулся.
— Теперь, когда я нашел тебя, Билли, я не позволю тебе уйти, пока ты не согласишься увидеться со мной позже, — почти прорычал он.
— Нашли меня? Но вы ведь не искали меня… помните? — уколола она.
— Ах да. — Он пришел в некоторое замешательство. — Это была всего лишь маленькая уловка. Но, черт побери, женщина, вы должны винить только себя.
— Себя? И как это у вас все просто получается? — недоверчиво спросила она.
— Просто. — Он склонился к ее лицу, его губы прикоснулись к ее губам — легчайшее прикосновение, но его оказалось достаточно, чтобы ее кровь закипела.
Билли задохнулась, ее губы раздвинулись, хватая воздух. Трэвис немедленно воспользовался этим. Со звуком, похожим на рычание, он прижал ее к себе. Его язык проскользнул в жаркие влажные глубины ее рта, принося немыслимое наслаждение. Осознав, что борьба проиграна, Билли прекратила бороться и разрешила себе раствориться в его объятиях. Он прижал ее бедра к своим, и она почувствовала мужскую мощь его тела. Его руки, губы, язык — все ощущения, прикосновения, неповторимый запах тела Трэвиса заслонили для нее весь мир и породили утонченную пытку в ее сознании.