Это знают все; даже кочевники боятся ее – а они рождаются в песках и умирают в желтом бесплодном море. Никто не решится странствовать по пустыне в одиночку без припасов, оружия и либо надежной карты, либо острых инстинктов.
Поэтому рабов не так уж строго стерегут. Куда им бежать? Что их ждет? Выбор между загоном невольников и невидимой могилой в жарких песках для всех очевиден.
Но не для Ильсуфа: он знает, что даже если в пустыне ждет гибель, то она придет на пути к свободе. И потому он ждет, он ловит обрывки разговоров хозяев и рисует в уме карту.
Он готов рискнуть, но все же хочет достичь цели, а не погибнуть. Стражники часто болтают, не обращая внимания на рабов; Ильсуф ждет, пока в их разговорах мелькнет слово «Парагон» и не перестает размечать в уме дорогу.
Однажды хозяин напился и сумел расколотить дорогой кубок из кьяроскуранского стекла; Ильсуф считает благословением судьбы, что он оказался рядом и подобрал один тонкий, прозрачный, но удивительно прочный и острый осколок.
«Ключи» – так он про себя называет множество мелких предметов, которые собирает со временем. Осколок. Фляга с водой. Кусок плотной ткани.
Ключи к свободе.
Он ждет – и однажды ночью делает свой ход. Стражник только один, все вокруг спят; лучшей возможности и желать нельзя.
В жизни Ильсуфа немного радостных воспоминаний, и одно из них запечатлевает момент, когда он всаживает прочное стекло в горло стражника и рассекает плоть, оставляя рваную рану. Запах крови пьянит не хуже вина, тихий хрип умирающего человека кажется ласковым шепотом.
А затем он бежит, скрывается в ночной пустыне, зная, что ветер занесет следы. Он не знает, получится ли достичь цели, подойти к вратам далекого города.
Но верит в это.
Ильсуф сбрасывает воспоминания: он преодолел пустыню, он вошел в город. Но… что теперь? Неожиданно накатывает растерянность: широкие чистые улицы кажутся такими же чужими и непонятными, как и пески.
Куда идти? Как… как достичь хоть кого-то, кто сможет помочь?
Ильсуф бредет вперед, взгляд лихорадочно мечется по сторонам. Он спотыкается и едва не сталкивается с вышедшим из-за угла человеком, мигом отшатывается, вздрагивая и вонзая взгляд в незнакомца.
Лицо с четкими чертами, удивленные темные глаза. В отличие от других горожан, на нем яркая цветная одежда. Ильсуф судорожно вспоминает то, что знает о Парагоне: здесь цвета носит только знать.
– Что случилось? – аристократ окидывает его взглядом. В нем нет надменности или презрения, лишь озадаченность. – Заблудился? Ищешь дорогу куда-то?
Ильсуф не привык доверять знатным людям, но усталость туманит разум и с языка само собой срывается неожиданно дерзкое:
– Во дворец!
Аристократ спокойно кивает, как будто услышал самую обыденную просьбу.
– Прямо по этой улице, потом направо до круглой площади со статуей, от нее налево, как увидишь здание с белыми колоннами – снова налево и не сворачивай.
Ильсуф пораженно молчит, потом находит в себе силы выдохнуть:
– Спасибо.
Аристократ вновь наклоняет голову и проходит мимо, погрузившись в свои раздумья. Ильсуф смотрит ему вслед, а затем вновь срывается с места: теперь он знает дорогу, и уверенность укрепляет усталые мышцы.
Улицы Парагона размываются перед глазами, камень кажется песком, а солнце над головой палит так же сильно, как и тогда – в пустыне.
Песок лезет в рот и в глаза, забивается под одежду. Днем он горяч, ночью становится холоден – но равно скрипит на зубах и дерет кожу. Иногда Ильсуфу кажется, что все его тело понемногу обращается в песок, и что если он вспорет себе руку, то из вен вместо горячей алой крови посыплются желтые крупинки.
Надо было бы идти ночью и отдыхать днем – но Ильсуф не может себе такого позволить. Если он будет ждать ночи, то его нагонят и притащат обратно; он знает, что будет дальше. Когда раб бежит, то хозяин непременно отправляет за ним своего младшего брата Ахара (если тот не занят торговлей в других местах). А тот не упускает рабов.
Дело даже не в утрате невольника. Просто хозяин хочет, чтобы все поняли: сбежавший умрет. Либо его погубит пустыня, либо его поймают и все узнают цену свободы.
Ильсуф однажды видел, как гибнет сбежавший и пойманный раб. Молодого парня, с которым никто и познакомиться не успел, приволокли назад и привязали к четырем вбитым в землю кольям; всех других рабов согнали и поставили так, чтобы они все хорошо видели. Затем несколько стражников взяли тяжелые дубинки.