Больше этого не делал никто.
– Скажи, Вечер… – помолчав, продолжил я. – Все действительно было так плохо?
– Не совсем плохо, – помедлив, ответил Сторонний. – Эффективно. Ты всегда стремился к эффективности, Лейт, но она у тебя стала безжалостной, превысила допустимые пределы.
Я кивнул. Да, когда Финальный считает, что ты слишком безжалостен… к этому стоит прислушаться. И я точно знаю, о чем он говорит: например, о том, как систем чуть не стало одиннадцать, когда я уменьшил ресурсы двенадцатой на восемьдесят девять процентов и распределил их по другим планетам.
Помедлив, я уточнил:
– Когда решение вступит в силу?
– С двенадцати часов следующего дня.
– Значит, – задумчиво произнес я, – еще восемнадцать часов я остаюсь правителем Двенадцати Систем.
– Верно, – подтвердил Тень. – Твои приказы будут иметь прежнюю силу… потому, кстати, Совет и опасается – что ты дашь целый комплекс последних указаний, которым они будут вынуждены подчиниться.
Я рассмеялся:
– А ты не опасаешься?
– Я знаю, что ты отдашь приказы, – снова слегка улыбнулся Сторонний, – но не такие.
– Точно, – согласился я. – Что ж… слушай и записывай.
Тень коснулся виска, активируя имплантат; теперь все мои распоряжения оказались бы и в его сознании, и в архиве Двенадцати Систем, и в защищенном хранилище Великой Небесной Горы.
– Я забираю «Стрелу сумерек», – произнес я. – Все равно она подогнана под меня. Я оставляю за собой Тринадцатую лабораторию – да, ту, что на самом Рубеже Небес. И…
Я усмехнулся.
– Шантальское вино я тоже забираю.
– Все? – поднял бровь Тень.
– Все. Должен же я свершить хоть какую-то страшную месть тем, кто меня изгоняет?
Тень улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.
– Лаборатория… Ты собираешься вести исследования, Лейт?
– Да, – кивнул я, – но об этом позже. Сейчас подойди.
Сторонний легко поднялся из кресла, оказался рядом.
Я протянул руку; в центре ладони покоилась темная пластинка. Маленький инфочип, за обладание которым многие в Галактике заплатили бы миллионы… неважно, кредитов или жизней.
– Что это? – Вечерняя Тень не пошевелился.
– Доступ ко всем моим оружейным разработкам, – объяснил я. – Все, что сделано до Войны и во время нее, все схроны и системы. А также коды самоуничтожения.
– Чего именно?
Я усмехнулся.
– Всего, что мной создано. Всего.
Сторонний на мгновение прикрыл фиолетовые глаза. Ему не надо было объяснять – мой верный советник лучше кого бы то ни было знал, сколько чудес создано руками и разумом Лейтана Кельма.
– Тот, кто получит это оружие и системы, получит и огромную власть, – произнес я вслух то, что Тень, без сомнения, понимал и сам. – Тебе решать, кому оставить доступ, а кому – запретить. И что именно стереть из Галактики без следа. Считай это последним приказом.
Расчетчик сухо улыбнулся.
– Я думал, что ты не мстителен, Лейт.
– Я просто люблю парадоксальные награды, – ответил я такой же улыбкой.
– А… Золотой Шар?
– Здесь его нет, – покачал головой я. – Шар уничтожен, и все записи о нем стерты.
Я не ошибся в своем друге – когда Расчетчик кивнул, я увидел в фиолетовых глазах удовлетворение. Вечерняя Тень не хуже меня знал, что такое оружие не должно существовать вне Малфесианской Войны.
– Так что же ты намереваешься изучать, Лейт?
– Нас, – ответил я.
– Прости? – удивился Сторонний.
– Нас, – улыбнулся я. – Возвышенных… точнее, Возвышения. Потому что… ты же помнишь проблему психовируса?
Тень наклонил голову.
Последняя атака Звездных Интеллектов не испепеляла планеты и не рвала пространство. Нет, перед самой капитуляцией те, кто стали Йози и Могильными Звездами, обрушили на нас то, что мы назвали «психовирусом» – невероятно сложную и тонкую Эссенциальную программу, одни лишь следы которой мы обнаружили только через десятилетия.
Мы скрыли эти сведения от Галактики. Мы не хотели показать, что оказались уязвимы, и мы собирались сперва излечить психовирус.
И мы были уверены, что справились.
***
– Ты сделал что?
Дайрен улыбается, расположившись в кресле напротив меня. Даже в таком расслабленном состоянии его можно принять только за опытного бойца, ветерана множества сражений, мастера битвы… каким он и является. Рассвет моего круга, лучший из нас боец и стратег.