Впервые она радовалась, что Мирцелла не здесь, а в Дорне, подальше от чужих лап Королевской Гавани. Но они ведь могут дотянуться и туда…
Ах, если бы здесь был Джейме! Даже без меча он бы разогнал всех этих сушеных гарпий, и вывел ее… Ну почему ворон до него не добрался, почему?
Только оставаясь в одиночестве, Серсея давала волю чувствам и металась по своей келье, остро жалея о том, что здесь нечего сломать. Можно было бы закричать – но в темнице крики не слышны. Да и бесполезны.
Больше всего бесила невозможность сделать хоть что-то по-настоящему и хоть как-то повлиять на происходящее. Сейчас бессильная ярость достигла апогея: завтра суд, а она так и не смогла ничего придумать! Хоть бы кто из рыцарей Гвардии погиб, тогда бы Квиберн подобрал ей замену – защитника на суде…
В замке повернулся ключ, и Серсея резко развернулась к двери. Ее еще и ночью в покое оставить не могут?!
Наверное, на сей раз она бы не сдержалась, высказала, что думает – но слова застыли на губах.
В дверях учтиво улыбался Квиберн.
– Вы? – поразилась Серсея, глянула мимо мейстера-изгнанника и удивилась еще больше.
Септы-стражницы лежали у стен, погрузившись в глубокий сон, дышали медленно и спокойно.
– Маленькое применение моего искусства, – оглянувшись, пояснил Квиберн. – Ваше величество, простите это ночное вторжение, однако я предположил, что…
Он осекся: Серсея смотрела ему в лицо, не отрывая взгляда.
– Что это? – медленно спросила она.
– Простите? – удивился Квиберн.
– Что это такое? – повторила Серсея, указывая прямо на лоб мейстера.
Там ясно проступал странный знак – черная метка, похожая на полузакрытый глаз, истекавшая темными вязкими каплями. На глазах Серсеи одна такая возникла, скользнула по коже и бесследно исчезла.
– Ах, – Квиберн коснулся лба кончиками пальцев, недовольно поморщился. – Я думал, уже исчезнет, пока я буду идти сюда… Что ж, тем проще будет объяснить. Прочь маски.
И он изменился.
Внешность мейстера-изгнанника рассеялась в воздухе, словно туманное видение; в одно мгновение Квиберн слегка раздался в плечах и стал немного выше, подбородок украсился острой черной бородкой, под носом возникли тонкие усы, над глазами пролегли черные линии густых бровей. Черты лица заострились, приобрели хищное выражение, кожа резко стала светлее, напоминая оттенком мрамор. Казалось, незнакомец светился изнутри – подобно белокаменной статуе над могилой.
Серсея невольно сделала шаг назад, вжавшись лопатками в стену и глядя расширенными глазами. Королева привыкла ко всему, и не ей, услышавшей в детстве пророчество, было бояться… но слишком уж неожиданно случилось преображение.
– С сожалением вынужден признать, что я ввел вас в заблуждение, ваше величество, – поклонился «Квиберн». Даже голос у него изменился, став ниже и приобретя легкий незнакомый акцент.
– Кто ты такой? – выдохнула Серсея.
– Имя, под которым я рожден, давно забыто. Имя, которое я принял – Врач Черных Болезней с Семью Степенями.
Он мягко улыбнулся.
– Не беспокойтесь, ваше величество. Я скрывался под маской, но лишь потому, что так бы привлек излишнее внимание. Мейстер Квиберн и в самом деле существовал, но умер вскоре после изгнания из Цитадели, и я оказался тому свидетелем. Его внешность и репутация приглянулись мне – в конце концов, мы были давно знакомы…
– Знакомы? – сдвинула брови Серсея.
– Из-за моих скромных рассказов Квиберн заинтересовался областями науки, которые Цитадель не одобряла, – засмеялся Врач. – В какой-то степени он был моим учеником, и мне показалось уместным облачиться в его жизнь.
Серсея нахмурилась еще больше: действительно ли настоящий Квиберн просто «умер»?
– Парадоксально, ваше величество, – продолжал тем временем Врач, потирая кончик уса в пальцах. – Вашей семье приписывают столько всего чудовищного – и никто даже и не знает о том, что на службе у вас некто, что старше всех ваших родственников вместе взятых, и повидавший больше чудовищ, чем весь Вестерос… Но, впрочем, это не так уж важно. Важно то, что я обладаю магией, как вы можете видеть. Моя сила изменила внешность и голос, моя сила усыпила ваших тюремщиков и позволила мне пройти незамеченным… Знак, который вы видите на моем лбу – ее признак. Побочный эффект, можно сказать.
Речь Врача текла медленно и мягко, и звучала на диво убедительно. В другое время Серсея бы не поверила дурацким рассуждениям о магии, но сейчас… видя, как знакомое лицо распалось, явив чужое, глядя на истекающий кровью знак…