– Но почему нельзя вывести меня из города, а потом создать вашего зверя? – мгновенно указала королева.
– Здесь у меня есть время и возможности, – покачал головой Врач. – В остальных частях Вестероса? Ваше величество, это все равно, что просить перековать меч валирийской стали в походной кузнице на обочине дороги. Помимо этого есть еще одна важная деталь – расстояние. Я могу привязать зверя к Томмену, находясь лишь на определенной дистанции; дворец был бы лучше всего, ряд мест вроде этого здания, скажем, тоже подойдет, но вот уже с окраин Королевской Гавани – не смогу. Что уж говорить о работе за ее пределами!
Он развел руками.
– Любое искусство имеет свои ограничения, ваше величество.
Серсея опустилась на кровать, закрыла глаза.
Свобода действий или защита для сына? Возможность отомстить или возможность не дать Тиреллам коснуться Томмена?
«Суд может меня погубить… Или не сможет? Томмен не будет смотреть, как убивают мать, Киван все-таки не позволит меня казнить, или же отец в нем сильно ошибся, а отец не ошибался никогда…»
Серсея сжала кулаки так, что ногти больно врезались в ладонь. Боль и ярость взвивались в сердце при одной мысли, что кто-то потянет руки к ее детям.
Она потеряла Джоффри. Она потеряла отца. Но их обоих хотя бы убила тварь, рожденная в ее же семье… нельзя допустить, чтобы Томмена коснулись цветочные мерзавцы.
Или кто-то еще.
Серсея резко поднялась, выпрямившись во весь рост.
– Я разберусь с судом сама, – холодно сказала она. – Дайте Томмену вашего зверя, и пусть мои враги посмеют сделать к нему хоть шаг.
Врач учтиво кивнул, и уточнил:
– Итак, вы решили в пользу защитника.
– Да.
– Точно решили, что я должен сотворить для Томмена кровавого зверя.
– Да, – недовольно повторила Серсея.
– Точно решили и хотите, чтобы я это сделал.
– Да! – взорвалась Серсея. – Кви… Врач, перестаньте издеваться и займитесь своим делом!
– Ваше величество, – тонко улыбнулся Врач, – с огромным удовольствием.
Движения его Серсея не увидела. Упавшего с губ слова – не услышала.
Просто невидимые ледяные руки сжали ее запястья и щиколотки, швырнули назад и распластали на стене, не давая двинуться; незримая холодная полоса охватила горло, удерживая голову и не позволяя ей дернуть.
– Что… Что вы делаете?! – Серсея попыталась разорвать чужую хватку, не получилось.
– Ваше величество, – Врач погладил усы, – вы не понимаете всей тонкости моего искусства. Сотворенный кровавый зверь существует от двух до десяти дней, в зависимости от творца, и даже если привязать его к человеку, становящемуся якорем – то надо регулярно кормить. Но!
Он поднял указательный палец.
– После длительных исследований я нашел остроумный выход из положения. Если зверь создается из близкого родственника будущего хозяина, то он будет жить столько же, сколько и хозяин. А если родственник еще и дал свое согласие – то и подкормка не нужна, исключая моменты битвы… но тогда зверь сам найдет себе пропитание. Кстати, еще и сможет навевать некоторые мысли хозяину…
Серсея снова дернулась, пытаясь освободиться – но холодная сила надежно держала ее. Воздух застрял в горле, не давая вскрикнуть.
– А близкий родственник должен быть действительно близким, – продолжал Врач. – Дитя, брат или сестра, или же родитель… Но детей у Томмена нет, брат мертв, а сестра слишком далеко. И из родителей присутствует только один.
Он извлек из складок плаща длинный изогнутый кинжал: сталь была чернее ночи, и в ней извивались смутные тени.
– Пусть вас утешит то, – сказал он, приближаясь, – что вы сейчас сделали что-то действительно полезное для Томмена.
Серсея наконец нашла в себе силы закричать.
Но в темнице крики не слышны.
Уже светало, когда Врач покинул септу, тщательно вымыв руки и подождав, пока погаснут кастовый знак и анима. Заново набрасывать маску Квиберна он не собирался, только надел капюшон, скрывая мраморно-белую кожу.
Он неспешно прошелся по оживающим улицам, размышляя о том, какой переполох поднимется, когда найдут забрызганную кровью комнату и то, что осталось от королевы… впрочем, нет, как раз то, что от нее осталось, будет жить рядом с ее сыном.
Но в целом его дело в столице завершилось, все результаты экспериментов проявятся позже, когда будет дан сигнал. Пора было уходить.
– Торопишься, дорогой? – промурлыкал женский голос из переулка рядом, и Врач остановился.