В то время, как Тём забирал оружие у Галаха, на лице того все так же играла снисходительная к миру улыбка. Взяв меч и глевию, Тём, почему‑то не смог заставить себя разжать мертвую руку и забрать чашу. Мысль о том, что всё это не настоящее здесь и сейчас казалось далекой и абсурдной. Забрать просто так эту чашу было хуже мародерства, это означало предать не Беду, это означало предать себя.
— Прощай Галах, ты был славным воином.
Тём развернулся, чтобы уйти и тут рука, державшая чашу, разжалась и та скатилась на каменный пол, под ноги остановившемуся норду.
И тотчас тело воина рассыпалось пылью, а только что металлически блестевшая кольчуга осыпалась ржавыми хлопьями.
— Вот и всё. Доброго посмертия тебе, брат Морской король.
Тём поднял с пола предмет, бывший мечтой и ставший смертью Беды. Чаша, вместе с высокой ножкой, была выточена из цельного куска изумруда и внутренней стороной из белого золота.
Он не удержался и попросил духа вывести характеристики Чаши и через секунду оторопело смотрел на сообщение:
Чаша. Ритуальный предмет, история неизвестна, назначение неизвестно.
Потерять, продать, подарить невозможно.
Вот тебе и долгожданая легендарка. И что теперь? Эх, молчать гусары.
Прежде чем положить последний подарок Беды в рюкзак, Тём подержал Чашу в руках, успокоился, подумал, и уже потом решил, что с удовольствием переломал бы ноги разработчику, который придумал этот великий облом. Хотя не отнять, Чаша очень красиво и богато смотрелась в руках Тёма. Мысль о том, что этой Чаше лучше всего подходит название Лоно Богини или Великое Ничто пришла к норду ниоткуда и ушла в никуда.
И будто кто‑то подтолкнул норда под руку, он наклонился, зачерпнул две горсти праха и высыпал их в Чашу. Ничего не произошло. Разве что в Чаше прах держался не высыпаясь.
Тём вздохнул, ещё раз поклонился останкам Беды и забросил Чашу в походный рюкзак. Пусть будет.
А потом взял в руки глевию. И столько трепетной радости было в его чувстве к вновь обретенному оружию, что сообщение, ретранслированное Энжи, в первый миг Тём просмотрел лишь мельком. Но уже в следующее мгновение сидящий внутри ученый крот начал быстро догонять в своем полете порхающее радостной ласточкой сердце:
Глевия "Змея Крови", уникальное клинковое оружие.
Имя первого владельца потеряно в дымке времен задолго до Первой Войны ненависти,
Последним владельцем копья был рыцарь Южной Марки Галах, известный так же, как воин Дикого отряда и Морской король Беда, который провел с глевией пятьсот один бой и проиграл только последний.
+ 22 к ловкости;
+ 14 к выносливости;
+ 28 % к шансу нанести удар первым;
+ 33 % к шансу того, что каждый последующий удар нанесет больше урона, чем предыдущий (увеличение урона происходит до тех пор, пока срабатывает шанс)
+ 14 % к уменьшению износа оружия;
+ 8 % к шансу выпадения предмета из поверженного противника.
Дополнительный бонус, в комплекте с руной Везение:
+ 17 % вероятность нанесения критического удара.
Для получения других дополнительных бонусов копье имеет четыре слота под уникальные камни.
Украсть, потерять, сломать — невозможно.
Ограничения к классовому использованию предмета — только копейщики.
Прочность 460 из 500
Минимальный уровень для использования — 20–ый.
Учитывая, что Тём успел увидеть в игре не так много действительно уникальных вещей, к тому же принадлежавших игрокам, классом намного выше чем он, и копий среди них не было вовсе… Ох, как удачно он встретил Игора и зашел с ним к Каирину! Да по сравнению с копьем, с которым он пришел в Храм, то, что он держит сейчас в своих руках это просто супер — мега — рельсомет! Наверняка в этой игре кто‑то добывал себе оружие и круче и краше, чем сейчас Тём. Но и пофиг! Его хомяк разом пережравшись, похоже, надолго впал в спячку.
Несказанно удивили и обрадовали две вещи — минимальный уровень использования и количество слотов под улучшения, пусть пока и без камней. Главное, что они есть. У Игора, на его легендарной секире, и то было только три.
Обратный путь хоть и был длиннее, чем к Храму, неожиданностей и трудностей в себе не таил. Ярик уверенно вел норда переходом, Энжи после боя в Храме, переставший косится на гоблина, пребывал в медитации в своей "бутылке", а Тём не смотрел по сторонам, баюкая в своих руках, как малого ребенка, Змею крови.