А нам не всё равно кого отдавать мертвым. Просто чужака они не возьмут, но чужак ставший по обряду нашим соплеменником у них сомнений и подозрений не вызывает. И мы рады отдать в жертву чужака вместо соплеменника. Только так редко бывает. Мы за чужаками в рейды не ходим. Духи предков это запрещают. Но если чужаки сами к нам приходят, то никакого запрета чтобы скормить их мертвякам для нас нет.
А то, что жертвоприношение не дает в этом случае ожидаемого результата, так это бывает. Что поделать, если у жертвы кровь порченная, — шаман рассыпался мелким ехидным смешком, довольно потирая руки. Можно было не сомневаться, что авторство комбинации по замене жертвы принадлежало именно ему, и Старик этим очень тешился.
Мда. Удачно избежал возложения на алтарь. Тём инстинктивно помассировал шею. Если сейчас шаман предложит вступить в племя, надо как‑то вежливо соскочить с темы. Нет уж, нет уж. Дружба дружбой, а бережёного Бог бережет. А насильничать с обрядом пифэри не будут. Слово Старика — скрижаль.
Мысль о принятии Тёма в племя, к облегчению норда, больше за столом не всплывала, а разговор сам собой повернулся в нужную ему сторону.
— Тём, а ты зачем к нам вообще приходил?
— Я то? Да вот, за медом и приходил.
Тём поднял кружку и непритворно прищурил глаза в блаженстве.
— И рецепт ещё хотел попросить приготовления этого напитка богов.
— Было такое, было. — Старик поддакнул, но Тём видел, что шаман унесся мыслями куда‑то в другое место и в другое время.
— Бывало и Боги нашим мёдом не брезговали. И с собой брали. И не в глиняных кувшинах хранили, а в золотых чашах.
— А вот! — Тем решительно достал из рюкзака добытую в забытом Храме Чашу.
— Нас золотыми чашами не удивить. Свою имею! Сюда можно налить мёд. Не выльется. Она невылевайка.
Но шаман внезапно стал необычайно серьезен. Он попросил разрешение у Тема рассмотреть поближе Чашу. Получив на это "добро" и в ответ, обозначив поклон, поднялся из‑за стола и понес Чашу в дом. Тёму было любопытно, зачем Старик её унес, но при этом за свою собственность норд совсем не переживал. Не сворует же у него высокоуровневый абориген Файролла Чашу, пусть и неизвестной ценности, но имеющей примечание "Потерять, продать, подарить невозможно"?
Старика не было долго. За это время веселье дошло то точки: пифэри опустошив стоящие на столах кувшины, начали парами выползать из‑за стола. При этом Тём заметил что никто к большому, раскрашенному красной охрой, кувшину из которого шаман наливал только себе, норду и ещё одному, почтенного возраста пифэри, не подходил. Хоть то один, то другой дикарь время от времени бросал на норда завистливые взгляды.
То ли видели себя вместо чужака рядом с шаманом, то ли, как заподозрил Тём, в остальных кувшинах вместо мёда была налита бражка.
Дожевав запеченное мясо и скормив крошки от хлебной лепешки более счастливым товаркам только что съеденной курицы, из‑за стола выбрался сосед Тёма, здоровенный пифэри, достающий норду почти до плеча. Он выдернул вслед за собой совсем маленькую женщину и они присоединились к уже стоящим на ногах соплеменникам. Те кто оставался за столом, начали ритмично хлопать в ладоши, подбадривая стоящих в кругу. Кругов было два: мужской и женский. И танец они начали движением в разных направлениях.
Переплетенные на соседских плечах руки, быстрый перебор ногами. И это Север? Нет, тут определенно побывали миссионеры южан. И Тём был уверен что не ошибется, назвав имя одного из них.
Быстро поймав ритм, Тём начал отстукивать его серединой ладони по пустому кувшину, постепенно всё сильнее и сильнее увлекая танцующих на знакомую ему мелодию.
Но полностью отдаться нахлынувшему искрометному настроению Тёму не удалось. Вернулся очень серьезный и очень трезвый шаман. Наверное, успел провести над Чашей какой то обряд. А когда он молча передавал Чашу Тёму из рук в руки, поклон был ниже, чем когда принимал. Или показалось?
— Зачем тебе рецепт?
То, что Старик сам вернулся к нужной теме, было хорошо. Наверное, хорошо.
— Надо помочь одному доброму человеку. С ним приключилось огромное несчастье. Он всю жизнь потратил чтобы угощать своего короля самыми вкусными винами и напитками…Многие из них он готовил сам. Однако, несомненной жемчужиной его умений в приготовлении напитков был вересковый мёд. И был он уважаемым всеми человеком, пока однажды не забыл рецепт приготовления мёда. И жизнь уважаемого человека кончилась. Теперь добрый человек живет только надеждой вспомнить или заново выучить рецепт приготовления этого божественного напитка.