Об этом и так все знали, но он никогда не упускал возможности лишний раз блеснуть знаниями перед кем бы то ни было.
— Я такую игрушку видел, — перебил его Тиуран и тут же увернулся от очередной оплеухи. — Кубик-головоломка Эрнору Бика. Там тоже секции поворачиваются и всякие рисунки на сторонах проявляются, если все правильно сложить.
Посчитав, что он поведал о чем-то очень важном, рыжий Доп принялся с чувством выполненного долга ковыряться в носу. Хотелось бы посмотреть на того человека, который согласился принять его в лучшую гимназию Донкара. Впрочем, весьма вероятно, что его приняли лишь для статистики, которая наглядно продемонстрирует королю Бахирону как выполняется его указ о даче должного образования любому желающему. Иными словами, Тиурану повезло.
— Нет, реамантия не совсем… А, ладно, — махнул рукой Аменир. — В общем реаманты нехитрыми манипуляциями изменяют реальность вокруг, только силенок у них хватает на самые крупицы.
— Мы знаем, — пробормотал Ачек. — И Доп спрашивал совсем о другом. Кажется, у тебя какой-то нездоровый интерес…
— Ты опять говоришь тоном дознавателя. Не забывай, что тебя еще не приняли в Тайную канцелярию, — заметил Кар. — А что касается реамантии, то я раньше пытался немного вникнуть в нее, считая, что она может как-то изменить мир к лучшему и все такое. Но за несколько лет она ничуть не сдвинулась с места, никакого прогресса, все то же слабое влияние на едва заметные элементы нашей реальности. Иными словами, реамантия — это баловство.
— Весьма прибыльное баловство, надо сказать, — прогнусавил Тиуран, запихнув полпальца в ноздрю. — Наш друг Ранкир мог бы неплохо заработать, чем и очаровал бы папашу Тиры.
— Тут уже вопросы уважения, да и не всякий человек имеет талант к реамантии. Врожденные способности к фармагии встречаются намного чаще. Так что, Ранкир… — Аменир обернулся, но не обнаружил друга. — Погодите, а где Ранкир?
— Он уже давно ушел, — ответил Ачек По-Тоно, закинув руки за голову и разглядывая потолок. — Они условились встретиться с Тирой. Может быть, даже в последний раз перед долгой разлукой…
Трое друзей направились к выходу из гимназии, спокойно беседуя и разглядывая стены здания, которое они изучили вдоль и поперек за несколько лет обучения. Немного жалко расставаться с прошлым, особенно когда впереди ожидает одна лишь неизвестность. Вокруг было пусто: еще шли занятия, а все выпускники уже давно покинули гимназию и праздновали, шатаясь по городу шумливыми подвыпившими компаниями.
Переступив порог тяжелой парадной двери, они оказались на улице, ослепнув от яркого солнечного света, ударившего им в глаза после темных коридоров.
— Это они? — спросил Аменир.
Он показал рукой на скрытый в гимназистском саду павильончик, в котором через жидкую листву живой изгороди угадывались две фигуры.
— Не будем мешать, — сказал Ачек и направился к выходу с территории гимназии.
— Вот ведь его угораздило… Конечно, не будем, — согласился Тиуран и последовал за другом, подталкивая любопытного Аменира. — Ну что, всем вина за мой счет! Только деньги за выпивку мне потом отдайте.
А Ранкир сидел напротив Тиры На-Мирад в красивом павильоне сада и держал ее за руку, что в алокрийском обществе считалось достаточно фривольным поведением. Молодая девушка обладала на редкость бледной для этих краев кожей и вообще была далека от идеалов красоты Алокрии. Но Ранкир никого не замечал, кроме нее. Светлая, нежная, добрая, рядом с ней ему как будто легче дышалось. Но сейчас она сидела, прикрывшись прозрачной вуалью печали, и пыталась своими тонкими пальцами поймать лучик света, который настырно ускользал из ее рук.
Замерший Мит видел, как девушка мелко подрагивала и неловко пыталась оттянуть момент прощания.
— Отец договорился, чтобы я стала фрейлиной какой-то знатной госпожи, — тихо произнесла Тира.
Обычная судьба для девушек из богатых семей. Они становятся фрейлинами королев, принцесс и придворных дам, пока на каком-либо приеме или балу не встретят достойных, по мнению родителей, дворянских отпрысков, за которых им потом суждено выйти замуж. Большинство юных фрейлин довольны своей судьбой и с радостью ее принимают, потому что таковы традиции благовоспитанного илийского общества. Но Тира совсем не выглядела счастливой. Ей тяжело давались даже короткие расставания со своим возлюбленным, а теперь, когда гимназия больше не могла скрыть встреч молодых влюбленных, между ними разверзлась огромная пропасть.