— Кто эта госпожа? — спросил Ранкир.
— Я не знаю. Он не сказал мне, чтобы ты не мог найти меня.
Девушка подняла на него полные грусти глаза. На ресницах поблескивали меленькие росинки слез. Сердце молодого человека было готово разорваться, оно в судорогах билось, захлебываясь кипящей кровью. Он нежно обнял Тиру, а она уткнулась в его грудь и тихо заплакала.
— Не время для любви, — сквозь слезы прошептала она. — Так у нас принято говорить? Что за жестокие люди это придумали!
Не время для любви. Старинная алокрийская поговорка, в которую каждый человек вкладывал какой-то свой смысл. Одни видели в ней призыв серьезнее относиться к настоящему, другие — надежду на лучшее будущее, иные предпочитали искать в ней утешение, припоминая счастливое прошлое. И все были правы. В этом серьезном мире найдется время для чего угодно, кроме любви.
— Потерпи, милая, — шептал Ранкир, вдыхая аромат ее волос и сильнее заключая Тиру в объятия. — Я клянусь стать тебе достойным мужем в глазах твоего отца, чего бы мне это ни стоило. Я найду тебя, где бы ты ни была. И никогда больше не отпущу. Ты только дождись.
Тира дышала спокойно, хотя одинокие слезинки все еще пробегали по ее лицу. Она была в его объятьях, сильных, но таких теплых и нежных, и слышала беспокойное сердце юноши.
— Хорошо. Ты пообещал…
Пусть сейчас и не время для любви, они еще долго сидели вместе, им было о чем помолчать друг с другом. Когда за ней приедет экипаж, отправленный отцом, Ранкир Мит и Тира На-Мирад расстанутся на некоторое время, может быть, даже на несколько лет. Но они выдержат, исполнят данные обещания любой ценой и будут вместе.
Навечно.
— Прекрасные детки. У молодых всегда такая искренняя любовь. Вы согласны, мастер Касирой?
— Взрослые уже совсем. Не время для любви, могли бы и чем-нибудь полезным заняться, — проворчал комит финансов. — А вы позвали меня сюда полюбоваться влюбленными?
Утром следующего дня после последнего совета комитов, Шеклоз Мим прислал ему весточку, предложив встретиться наедине в гимназистском саду у королевского дворца.
— Нет, мне просто очень нравится красота этого места. А юная парочка в павильоне как-то вдыхает жизнь в эти немые деревья и кусты.
Комит Тайной канцелярии с наслаждением глубоко вдыхал свежий воздух сада. Живой и мертвый — в настоящей природе эта грань практически незаметно, одно следует за другим. И это правильно.
— Тогда зачем? — с небольшим раздражением спросил Касирой Лот. — Мне еще многое надо сделать, чтобы ввести короля в курс экономических дел в стране. А это тяжело, сами понимаете. Раз он решил все делать самостоятельно, распустив совет комитов, то я хотя бы должен постараться, чтобы он не навредил своей же стране.
— Об этом-то я и хотел поговорить, — сказал Шеклоз и спокойно улыбнулся. — Чтобы он не навредил своей же стране…
В душе комита финансов проснулась тень страха при виде хищного оскала, который по недоразумению принято называть улыбкой.
Они остановились у лавочки, с которой открывался чудесный вид на сад. К тому же, с этого места просматривалась территория вокруг, чтобы избежать случайных свидетелей разговора. Предосторожности много не бывает, и оба советника это прекрасно понимали.
— Говорите, — сказал комит финансов и присел.
Шеклоз Мим сел рядом и неожиданно спросил:
— Не желаете присоединиться ко мне, ликвидировать монархию и начать править Алокрией?
— Мастер Шеклоз? — только и смог выговорить Касирой.
Оба комита впились друг в друга испытующим взглядом. Простая глупость или серьезно, предложение или испытание?
— Вы убьете меня? — спросил комит финансов.
— Возможно. Зависит от вашего ответа.
Неестественная тишина и дуэль взглядов не давали Лоту придумать выход из сложившейся ситуации. Он уже пожалел, что вообще пришел сюда, и теперь лихорадочно прикидывал, как бы ему остаться в живых. Мысли мельтешили, наталкивались друг на друга, скапливались в голове, но решение никак не всплывало на поверхность.
Затянувшееся молчание прервал Шеклоз. Дешевые эффекты ему нравились, но двусмысленность и недосказанность столь тонким делам явно не подходила. Решил действовать напрямую — развлечениями придется пренебречь.