— Кэрри? Фрэнк. Извини, я упустил тебя из виду. Я могу заехать за тобой через полчаса, скажем, в пять тридцать? Ты поедешь со мной к нам домой. Моя мать предлагает тебе посмотреть кое-какие картины бабушки, раз они тебе так нравятся, а потом пообедать с семьей. Мы празднуем успешный старт супермаркета. Ты бы заважничала, если бы я пересказал тебе все фразы, которые невзначай услышал у стены! — Его голос нежил и баюкал ее.
— Спасибо! Я буду готова!
Гордость и тревога попеременно сменяли друг друга. Следовало бы сказать — нет. Он почти приказывал, не просил. Идя в спальню, она пыталась сообразить, что же надеть. В ее гардеробе было множество джинсов, брюк и свитеров разного возраста. Кроме желтого костюма выходных нарядов не было. Кэрол вытащила длинную коричневую юбку и пересмотрела все блузки. Пальцы замерли, когда она дотронулась до кремового шелка. Но эта блузка была куплена в дешевом магазине. Тогда она показалась находкой. После душа Кэрол скользнула в свое лучшее белье и высушила феном волосы. Двадцатью минутами позже она взглянула на себя в зеркало — девственна и невинна, как на старинной фотографии, подкрашенной сепией. Только волосы не соответствовали облику. Эта масса золотистых завитков смотрелась слишком современно. Кэрол, перерыв выдвижной ящик, среди множества ненужных вещей, обломков ювелирных изделий и бижутерии нашла наконец гребень. Закрутив волосы наверх, она заколола пышный пучок гребнем, а затем вновь приблизилась к зеркалу.
Шаги по дорожке сказали ей, что Фрэнк уже у двери. Слишком поздно что-либо менять во внешнем облике и настроении. Кэрол услышала, как Мэри и Джордж спорят, кто откроет дверь, и быстро опередила их. Глаза Фрэнка, когда он охватил ее взглядом, выразили восхищение. Кэрол представила его семье. И хотя мать предлагала ему выпить, было большим облегчением услышать отказ. Фрэнк пообещал сделать это в следующий раз. В голове Кэрол звучали слова предостережения, но сейчас не хотелось думать о возможной лжи. Сейчас нужна была теплота его улыбки. Нужно было знать, что он постоянно думает о ней. Удовольствием было просто сидеть рядом с ним. Он вел машину быстро, оставляя город позади, устремляясь к зелени сельской местности.
— Одуванчик, я хотел извиниться перед тобой, — сказал Фрэнк, — журналисты прибыли с опозданием и пропустили открытие. Пришлось вновь делать официальное заявление. Когда я вернулся, ты уже ушла. Стал звонить, но у вас никто не отвечал. Решил позвонить позже, начал заниматься кое-какими расчетами…
— Даже сегодня в такой день!..
— Я бы предпочел быть с тобой, — в голосе звучала чувственность вместе с юмором. — Знаешь, какая ты была сегодня? Вызывающие мучения изгибы округлой маленькой попки, стройные бедра, крепкие икры и превосходные лодыжки! И все из-за езды на велосипеде! Я помню, на второй день нашего знакомства на тебе были открытые сандалии, и я увидел сахарный ноготок на твоем пальце и маленькую мозоль. — Он блеснул в улыбке зубами и чуть притормозил машину. Они взобрались на вершину холма. Фрэнк остановил машину у обочины.
— Стоит ли упоминать про мозоль?
— Мне было приятно видеть ее.
Кэрол сделала гримаску.
— Можешь мне поверить, иногда мозоль — это больно.
— Зато страховка! Если ты помнишь мифологию, то иногда боги похищали прекрасных юных женщин. Но я никогда не читал о том, чтобы они были неравнодушны к девушкам с мозолью! И я подумал… — Он оглянулся вокруг. — Мы в безопасности!
Кэрол не могла устоять перед его поддразниванием и заулыбалась. Он наклонился к ней, и она опять насторожилась. Фрэнк нежно сжал руками ее лицо.
— Кэрри, у тебя удивительно выразительные глаза! Я так долго ждал этого момента!
Тянуло прильнуть и поцеловать его. Она представила прикосновение теплых губ, гладкой кожи, слегка обросшего, чуть шершавого подбородка… его запах, еле ощутимый мускусный запах разогретого тела с примесью сосновой хвои и цитрусовых от крема… чистая свежесть мыла. В тишине она слышала стук своего колотящегося сердца. Не приведет ли в западню ее собственная чувственность? Мысль отрезвила ее. Кэрол села прямо, пытаясь не замечать разочарования Фрэнка.
— Это слишком трудно — не дотрагиваться до тебя, когда мое единственное желание — любить тебя! Если бы я понял… Что с тобой, золотая моя девочка?
Он видел, как она расстроена. Так хотелось довериться ему. Но сможет ли он понять? Фрэнк только что говорил о мифах… В книге сказочных историй у двойняшек был рисунок, на котором красивый принц прорубал себе путь сквозь колючую чашу, чтобы достичь прекрасной принцессы. В сказке у принца хватило терпения и мужества, чтобы преодолеть все препятствия. А современные мужчины, скорее всего, предпочтут отмахнуться от ее страхов. Кэрол рискнула взглянуть на Фрэнка, представляя, как она прячет лицо на его груди и всхлипывает, освобождаясь от тяжести, так долго мучающей ее. Он ждал, играя завитками ее волос, упавших на плечо. Фрэнк так чувствителен к ее переживаниям. В душе уже росла уверенность, что это ее мужчина. Но для него обаяние — инструмент, которым он так же легко пользуется, как дорогой одеждой.