Особо отличившихся святых отцов арестовали. Нет, не казнили и даже не посадили в тюрьму. Выслали в Хакон, с наказом нести слово Высшего по мере сил.
Пусть между собой теперь разбираются.
Ребекка пошевелилась, села на диванчике и зачем-то уставилась на свои руки. Аккуратные ухоженные ладошки с длинными пальчиками пианистки сжались в кулачки и разжались.
— Ничего не изменилось, — промямлила она со смесью разочарования и облегчения.
Я рухнула в кресло рядом, чувствуя себя полностью раздавленной. Месяцы подбора рун, тщательные расчеты, теоретические выкладки на сотню страниц — все впустую!
— Ты же воздух, — подбодрила то ли ее, то ли меня Анника, — он всегда еле заметно проявляется. Это тебе не огонь!
Герцогиня подмигнула — ну точно, меня успокаивает — и взяла тоненькие ручки девушки в свои.
— Давай попробуем вместе? — предложила она. — Помнишь самое первое детское упражнение?
— Задуй свечу? — дрожащим голосом спросила Ребекка. — Да, у меня оно не очень получалось. Я вообще не слишком одаренная. Меня не должны были запечатать, но отцу очень хотелось породниться с высшей знатью… да и я тоже… хотела.
Анника явно была в курсе непростой семейной истории. Не просто так же притащила бедняжку в первых рядах. Так что рассказывали это все мне, а скорее даже мирозданию.
— Давай, на счет три? — Откуда-то из рукава герцогини возникла крошечная чайная свечка, уже горящая.
И как она это делает? Не магия ведь, ловкость рук, но какая!
Ребекка аж зажмурилась от усердия. Нахмурилась, снова сжала кулаки.
Видно, что, несмотря на всю неуверенность в себе и правильности принятого решения, подсознательно она действительно хочет вернуть дар.
Извилистые линии, полускрытые кружевом на ее груди, покраснели и яснее проступили на белой коже.
Девушка качнулась вперед, наверное, выплескивая силу, как ее учили в детстве. Дозированно и под строгим контролем.
Пламя даже не трепыхнулось. Так и горело ровно и уверенно.
— Я же говорила! — жалобно хныкнула Ребекка, пытаясь встать.
Не тут-то было! Герцогиня ловкой подножкой усадила ее обратно.
— Еще раз! — потребовала она, и девушка безропотно подчинилась.
И на этот раз огонек дрогнул! Не затух, конечно. Но явственно шевельнулся, хотя Анника затаила дыхание, а в комнате не было сквозняка.
— Это точно не твои фокусы? — на всякий случай уточнила я, когда за окрылённой и порядком напуганной Ребеккой закрылась дверь.
— За кого ты меня принимаешь? — оскорбилась герцогиня. — Ты же дальше к королеве пойдешь, верно? Ну и, если печать не сработает, нам обеим крышка. Я не самоубийца, у меня дети!
Она неосознанным жестом коснулась живота, и я от полноты чувств ее обняла.
— Второй? Поздравляю!
Анника расплылась в широченной счастливой улыбке.
— Уинтроп еще не знает! — заговорщически шепнула она. — Знал бы — из дому бы не выпустил!
— Что именно я не знаю? — строго вопросил ее муж от дверей.
Я поспешно подхватила печать и покинула территорию назревающего семейного скандала. С последующим наверняка бурным примирением тут же, на диване.
Мы с Элайджем обычно мирились именно так.
— Никого туда не пускайте, что бы в комнате ни происходило! — тихо приказала я ближайшим гвардейцам.
Те вытянулись во фрунт, давая понять, что приказ понят и принят.
В покои ее величества я заходила с некоторым внутренним трепетом.
Не потому что опасалась не справиться. Печать-то работает, факт. Но вот подействует ли на королеву? Все-таки столько лет прошло!
Фрейлины, тесным кольцом окружившие ее величество, при виде меня и принца нехотя расступились.
Теплые руки Элайджа легли мне на предплечья, потерли вверх-вниз, разогревая кожу.
— У тебя все получится, — шепнул он мне на ухо. — Мама тоже сможет.
— Надеюсь, — вздохнула я и решительно сделала первый шаг.
Присела рядом с ее величеством, оглядела фронт работ.
Сегодня служанки специально обрядили Иробеллу в довольно открытое, скорее летнее платье с щедрым декольте.
«Королева ведь еще совсем не старуха!» — поняла я неожиданно. Потухшие глаза и безучастное выражение лица неимоверно портили ее.
И отсутствие магии. Все-таки сила, струящаяся по телу, явственно преображала одарённых. Стоило поставить печать — и они потухали, как выключенные лампочки.