— Вы знаете Марка? — резко подавшись вперёд, спросила принцесса.
— Да, знаю… Вернее, видел его мысленное изображение. Мельком, во время разговора с Костасом Казандзакисом, моим знакомым из Торнинского командорства. Это было… по-моему, в конце января. Казандзакис между делом упомянул о загадочном происшествии на одном из трактов архипелага и об исчезновении трёх юных колдунов — брата и двух сестёр. Во время его рассказа промелькнула картинка этого паренька. Вот почему мне казалось, что я видел Миранду и раньше.
— Она представилась вам Мирандой?
— Так назвал её повелитель.
— Вы сказали, что Чойбалсан не углядел за ней. Что это значит?
— Она исчезла. То ли погибла, то ли сбежала, не знаю. И никто этого не знает, даже повелитель.
— Моё тело! — в отчаянии вскрикнула девочка.
Мальчик по имени Марк обнял её и привлёк к себе. Она уткнулась лицом в его грудь.
— Как это случилось? — продолжала допрос принцесса.
— Миранда отправилась на поиски, — отвечал Ларссон, — а Чойбалсан сопровождал её. Через два дня он вернулся один, порядком не в своём уме, и нёс какую-то околесицу о молниях небесных, сияющем лике Будды и прочих подобных вещах. Его связь с Нижним Миром была нарушена, поэтому повелителю пришлось задавать ему вопросы через меня. Из полезной информации Чойбалсан сообщил лишь, что след привёл их на остров Корсику, а затем снова завёл песенку о всяких чудесах и откровениях. Больше ничего по делу сказать не мог. Мне даже не удалось вытянуть из него, где именно на Корсике они с Мирандой побывали. В конце концов повелитель призвал Чойбалсана к себе, чтобы допросить его дух в Преисподней, а меня назначил на его место.
— Что искала Миранда?
— Не «что», а «кого». Вы её знаете. Это Сандра.
— Сандра?! — В глазах принцессы Инги вспыхнули огоньки. — Очень интересно! И как же она её искала?
Не нуждаясь в дальнейших приглашениях, Ларссон рассказал всё то немногое, что знал о поисках, вкратце поведал о своих беседах с Мирандой по пути на Основу, а под конец уже от себя добавил, что дело здесь гораздо серьёзнее, чем пытался представить Велиал.
— Повелитель был слишком рассержен неудачей. И даже напуган. У меня такое впечатление, что он не собирается делать ребёнка Сандры своим слугой, а во что бы то ни стало стремится уничтожить его.
— Вы уверены, что Сандру с малышом ещё не нашли? — обеспокоенно спросила принцесса.
— Да, безусловно. Сегодня… то есть уже вчера вечером повелитель сообщил, что ко мне по туннелю придёт ещё одна юная ведьма. Он приказал мне идти вместе с ней и через каждую минуту сообщать о всех наших передвижениях. Повелитель строго-настрого воспретил вступать в какой-либо контакт с Сандрой или её окружением. Мы должны просто определить, где она находится, а дальше за дело возьмутся другие.
— Что за юная ведьма? Ваш повелитель передал её описание?
— Да, я видел её картинку. — Ларссон взглядом указал на девочку. — Это она. Или же похожая на неё как две капли воды.
Девочка вздрогнула и ещё крепче прижалась к мальчику. А принцесса удивлённо спросила:
— Вы что, не узнали её?
Ларссон внимательнее присмотрелся к девочке, затем вяло качнул головой:
— Нет. А я должен её знать?
Принцесса хмыкнула.
— Вообще-то должны, ведь вы были с нами на Истре. Но, похоже, ваш хозяин заставил о ней позабыть — или, скорее, подменил в вашей памяти её образ чьим-то другим. Иначе бы у вас возникло много вопросов, и… А впрочем, это уже не имеет значения. Вы не в курсе, что она собиралась делать дальше, после окончания поисков?
— Не имею понятия. Повелитель лишь приказал беречь её как зеницу ока, чтобы через день-другой она в целая и невредимая вернулась обратно на Контр-Агрис.
— Ага, понятно. Значит, я была права. — Принцесса Инга поднялась со стула, подошла к столу и взяла блокнот с ручкой. — Теперь, господин Ларссон, прошу вас сообщить некоторые сведения о ваших… гм, соратниках так сказать, братьях по оружию. Особенно меня интересуют те, кто служит в рядах Инквизиции. Вам ясно, что от вас требуется?
— Да, госпожа.
За следующие четверть часа Ларссон продиктовал имена и места проживания полусотни известных ему слуг Нижнего Мира, и в их числе — около дюжины инквизиторов. Также он указал расположение двух инфернальных туннелей, которыми ему приходилось пользоваться, и нескольких сатанинских капищ, где собирались чёрные маги и просто дьяволопоклонники для отправления полуночных месс.
Когда он закончил, принцесса перечитала весь список и заметила:
— Я не вижу здесь ни одного знакомого имени. А между тем, я уверена, что в нашей свите вы были не единственным предателем. Ведь так?
— Я полагаю, что так. Но кто — не знаю.
— А кого-нибудь подозреваете?
— Нет, никого.
Принцесса Инга немного подумала, затем вырвала исписанные листы из блокнота и передала их своему дяде Гуннару.
— Что ж, неплохой улов. В земной штаб-квартире Инквизиции очень обрадуются. Кажется, в последний раз они ловили предателя года три назад, да и того не успели допросить — другой предатель убил его, а затем покончил с собой.
Ларссон хорошо помнил этот случай. Ещё бы не помнить — ведь пойманный агент, слуга Хозяйки Кали, знал его и мог выдать на допросе. К счастью, присутствовавший при задержании слуга Хозяина Аримана не растерялся и ценой собственной жизни спас многих своих собратьев от разоблачения.
Это воспоминание навело Ларссона на ужасную догадку — такую ужасную, что, несмотря на все насланные принцессой успокаивающие чары, он снова впал в панику, а на его лбу выступили капли холодного пота. Существовал один-единственный способ захватить чёрного мага в плен живьём: застать его врасплох, мгновенно парализовать и, пока он находится без сознания, оградить от воздействия Нижнего Мира — либо с помощью изолирующего артефакта, либо прибегнув к экзорцизму. Первый вариант Ларссон уже отмёл; а вот об экзорцизме он как-то не подумал — вернее, боялся подумать. Сама по себе утрата доступа к источникам инфернальной силы не слишком пугала его, временами он втайне мечтал об избавлении от этой кабалы, в которую неосмотрительно влез ещё в ранней молодости, но об экзорцизме даже мысли не допускал. Во-первых, подобная мысль могла привести в действие самоубийственный механизм в его подсознании, во-вторых же, непременным следствием экзорцизма была потеря всех колдовских способностей — а этого он боялся пуще смерти…
— Что… — прохрипел Ларссон. — Что вы со мной сделали?
Принцесса задумчиво посмотрела на него.
— Судя по вашему виду, вы уже сами догадались. Это был экзорцизм… что-то вроде экзорцизма. Меня ещё не обучали этому разделу магии, так что я действовала наугад, применяя знания, почерпнутые из книг. Надеюсь, я всё сделала правильно.
Ларссон тихо застонал. Это был конец. Случилось самое страшное — он превратился в обычного человека, полностью лишённого колдовских способностей. Вдобавок он стал предателем, сообщил врагам всё, что знал, поставил под угрозу жизнь и свободу десятков своих собратьев. И совсем не важно, что сделал это не добровольно, а по принуждению, находясь под действием каких-то хитрых чар, развязавших ему язык…
Но нет! Здесь что-то не так. Экзорцизм разрывал все связи с Преисподней и уничтожал колдовской дар, но он не снимал защиту от подчинения чужой воле. Такая защита, хоть и устанавливалась с помощью магии, имела немагическую природу; это было благоприобретённое свойство разума, устойчивое к любым чарам, за исключением прямого инфернального воздействия. Никто не мог удалить эту защиту, не уничтожив саму личность вместе с информацией, которой она обладала, поэтому в Инквизиции пленённых слуг Нижнего Мира допрашивали с помощью изощрённых физических и психологических пыток, по существу выдавливали из них нужные сведения. Ларссона же никто не пытал, ему даже не угрожали насилием — а между тем он пел, как соловей, и не мог остановиться, пока не давал полный и исчерпывающий ответ на поставленный вопрос.
— Как вы… заставили меня… говорить? — сбивчиво спросил он.