Похоже, нам обоим нужно немного подумать. Антону о том, что даже среди ближайшего окружения есть те, кому его мысли и планы поперек горла. Мне же главным образом даже не разложить информацию, а принять то, что я увидела. Наверное, его привычное поведение обаятельного и юморного парня и меня обмануло. Не то, чтобы допрос полностью развеял этот образ, но через существенно истончившуюся маску смотрел совсем другой человек. Куда серьезнее и жестче. Почти незнакомый, оттого страшный. И теперь я понимаю, почему он не хотел, чтобы я видела, как он применяет дар. Когда ментально меня сканировал, он осторожничал и действовал нежно, не давай своим способностям развернуться даже не сотую часть.
Не дожидаясь, когда он войдет в гостиную, я быстро убрала верхнюю одежду в шкаф и направилась в душ. Не оттого, что чувствовала потребность смыть с себя воспоминания. Я не наивная ромашка, которая жестокость и кровь видит только в кино, и то старается зажмуриться. И то, что в отношении таких сволочей нельзя применять исключительно мягкие меры, полностью поддерживаю. Потому что когда исчезает страх перед наказанием, начинается хаос. Просто не думала, что это будет так… впечатляюще.
Но я не жалела, что вынудила взять себя в отделение. Пусть теперь нам придется это как-то преодолеть, переговорить, потому что оставлять невысказанным нельзя, и всё равно это было нужно нам обоим. Вот только говорить об этом сейчас у меня не было ни сил, ни желания. Оттого и поддалась трусливому порыву спрятаться в ванной.
Выставив напор так, чтобы он не бил тугими струями, а больше походил на летний дождь, зажмурилась. Вода стекала по лицу, набрякшие волосы чуть оттягивали голову назад. А я снова видела перед закрытыми веками, как кричит толстячок-вампир, белыми от ужаса глазами глядя на склонившегося к нему Антона. Как захлебывается словами, торопясь рассказать, оправдаться, выторговать хоть что-то…
- Так и будешь молчать?
Каюсь, я все-таки подпрыгнула, тут же поскользнувшись и едва не упав. Вернее, я бы точно упала, если бы не ладони, сжавшие талию и не давшие рухнуть на пол.
- Ты меня напугал. – Вырвавшийся смешок прозвучал слегка истерически.
- Сейчас или вообще?
Антон не дал мне повернуться, настойчиво сжав пальцы на мокрой коже, когда я попыталась оглянуться на него. Я видела только его руку, когда он потянулся за бутылочкой шампуня, стоящей на полке напротив моего лица.
- Сейчас.
- Не ври. – В противовес строгому тону, движения, которыми он начал намыливать мне волосы, были бережными и мягкими. Под ними захотелось замурлыкать. Шум воды был довольно тихим, поэтому я без труда слышала его дыхание у меня над ухом, спокойное и ровное. Как мне показалось, даже слишком спокойное.
- Не вру. Я никогда не думала, что ты прямо весь плюшевый, поэтому не могу сказать, что сильно удивилась.
- Мне не хотелось, чтобы ты видела меня таким. – Скользкие ладони прекратили перебирать тяжелые пряди, закончив терзать приятной болью напряженный затылок, спустились на шею, медленно проследили линию ключиц. Замерли на плечах.
- Если бы не увидела, придумала бы что-то ещё страшнее. У меня богатая фантазия. Спасибо, что не прогнал, мне это было нужно.
Антон промолчал, снова начав аккуратными движениями намыливать мое тело. От того, как его пальцы вырисовывают круги на ставшей чувствительной коже, вдруг резко стало не хватать воздуха. И само это плавное скольжение вниз по предплечьям, в котором, вроде, ничего откровенного, заставило зашуметь кровь в ушах. И прикусить губу, чтобы не зашипеть от понимания, что я его хочу. До одури и красной пелены перед глазами. Вот прямо сейчас, здесь, пусть даже мы убьемся на скользком полу, все-таки секс в душе штука травмоопасная.
Не знаю, читал ли он меня в тот момент или отреагировал на мои невербальные знаки, но я не смогла сдержать всхлип, когда его напряженные ладони впечатали меня в жесткое тело. Я запрокинула голову, склоняя её к правом плечу, так и не рискнув открыть глаза, только чувствуя, как вместе с ручейками стекающей воды по шее скользят его губы. Осторожно прихватывают кожу чуть ниже уха…
- Кусай.
Сейчас я и сама не узнавала своего голоса, он был сиплый, просительный. Потому что это может показаться извращением, но мне действительно хотелось, чтобы он запустил зубы в мою вену. Понять, что в этом находят вампиры, ведь не может же быть просто банальное утоление голода.
- Нет.
Сквозь мелкую дрожь возбуждения начала проступать обида.
- Я ничем не болею.
Он рассмеялся мне в плечо, с легким нажимом проводя костяшками пальцев по груди, отчего я охнула, выгибаясь так, чтобы прижаться сосками к его ладоням. И вцепилась левой рукой в его бедро, потому что пол скользил под ногами. Или это голова закружилась?