Лия схватила его руку, державшую её лицо, словно если бы она не сделал этого, он бы взял и исчез.
— Скажи мне то, что никогда не говорил, то, что хотел сказать тогда, когда я сбежала. Пожалуйста, если ты считаешь, что я стою этих слов. Если нет, я уйду и больше никогда не объявлюсь снова.
Дорнот убрал руку и дотронулся до своей шеи, словно что-то мешало ему дышать. Казалось, что впервые за всё время он не может справиться с эмоциями, бушевавшими внутри него и отражавшимися на его лице. Затем он взял Лию за руки.
— Ты спрашивала — нужна ли ты мне. Я люблю тебя так сильно, словно ты проникаешь в мои артерии с кровью, заполняя каждую клеточку тела без остатка. Мне страшно от того, что ты — это часть меня, делающая меня лучше, и страшно, что я могу потерять эту часть. Когда ты рядом — мне трудно дышать, но когда ты уходила, я понимал, что задыхаюсь потому, что меня лишили воздуха. Я испытывал боль, которую причинил тебе, и понимал, что заслужил втрое больше. Я большее не могу даже просить тебя остаться, но если ты уйдешь, я постараюсь жить надеждой, что ты найдешь счастье.
Он замолчал и крепко обнял Лию.
* * *
Они стояли, глядя на то, как из старого дома выносят последние коробки с упакованными вещами. Совсем немного, и это место перейдет к новому владельцу, который наполнит его новыми воспоминаниями и даст дому другую жизнь.
Лия знала, что он не жалеет. Он принял это решение, руководствуясь своими мыслями, и зная, что она поддержит его. Для неё этот дом хранил дни, когда она училась жить, а для него в нём оставались только тяжелые годы и дни, лишенные света. Хотя, она могла поклясться, что он, стоя у машины и наблюдая за грузившими вещи людьми, вспоминает и те дни, когда они оставались вместе наедине с собственными мнениями, разделенные стеной и в то же время близкие друг другу. Теперь, когда он не мог больше работать врачом, он мог начать что-то новое, и Лия не сомневалась, что он добьется успеха. Начало его предприятию уже было дано, и всё обещало успех — и деньги, и связи, и его хватка нашли новое применение, в котором он мог снова чувствовать себя творцом.
Желая показать, что он не одинок, она подошла ближе и взяла его под руку, спрятанную в кожаную перчатку. Дорнот привлек её к себе, словно стараясь закрыть от пронизывающего зимнего ветра.
— Ты не жалеешь?
Он перевел взгляд на неё и улыбнулся, превращаясь в странную химеру с двумя лицами, на одном из которых застыла насмешка, а на другом — расцвела теплая улыбка.
— Я не жалею ни о чем, если ты будешь рядом, — это было правдой, — и я хочу дать тебе всё, что ты заслуживаешь. Начнем новую главу с чистого листа, без напоминания о старом.
Лия усмехнулась, размышляя, что всё, что она хотела — она получила. Но, этот дом напоминал о том многом, что оставалось в её ночных кошмарах. Пусть даже из них она выныривала в спасительные объятия.
Новая страница — с чистого листа.
Часть 5. Без масок
Очередное собрание совета директоров проходило в гнетущей атмосфере. Компания переживала худшие времена и терпела почти что крах. За какие-то пару лет всё, что было сделано, безостановочно катилось под откос, грозя раздавить каждого, кто не успеет выскочить из-под колес. Ситуация накалялась долгое время, и не единожды обсуждались возможности остановить надвигающееся. Неразумные и невыгодные сделки, заранее обреченные на провал, трата финансов на пустые и ненужные действия — всё это проходило как бразильский карнавал, угрожая ужасным пробуждением. Но кое-кого волновал только безудержный праздник жизни, освещаемый вспышками фото- и телекамер, оповещавших всех о его новой прихоти или причуде.
Вот и сегодня. Собрание началось полчаса назад, а кресло во главе стола пустовало. Но единственный вариант спасения компании уже был единогласно поддержан большинством проголосовавших, и они могли только поставить бывшего хоязина в известность, не ожидая никаких действий.
Входная дверь в зал открылась, пропуская запоздавшего председателя правления и донося аромат духов и какой-то фривольный комплимент, отпущенный им секретарю. Сидящие за столом начали медленно переговариваться, а он, не обращая внимания на повисшее в воздухе напряжение, довольный, сел на свое место и приветственно воздел руки:
— Добрый день, господа. Что у нас сегодня?