– Говорят, на фото ты вышла просто очаровательно, – обманчиво спокойно произнес Эрик, – А мне крайне интересно – каково это было, ставить мне рога, даже не скрываясь.
– Этого не было, – сдерживая нахлынувшее бешенство от того, что человек, говоривший о доверии и любви, сейчас оскорблял её такими утверждениями, возразила Лия. Эрик сжал кулаки.
– Ложь, – сейчас он почти кричал, – Ты лгала мне всё время, строя из себя маленькую, рассудительную святую.
– Мне пора, – Больше Лия не собиралась выслушивать оскорблений, заплакать или кричать о своей невиновности не позволяла гордость.
Внезапно Эрик схватил её за руку, достаточно больно и сильно.
– Ты такая же, как и все, – почти в лицо ей проскрежетал кто-то, лишь внешне напоминавший прежнего Эрика, – Я обожал тебя, ты была для меня всем, опорой и поддержкой, которая помогла мне измениться. А ты просто предала меня и смеялась над моей глупостью.
“А потом оказывается, что мы были для них просто поддержкой”, – внезапно произнес голос брата в голове Лии. Вот о чем он предупреждал её. Сперва клялись в любви, а при первом же подозрении, не разобравшись, облили грязью и утопили все хорошее в ней. Лия не смогла сдержать смешка разочарования, стараясь не дать себе заплакать.
– Ты смеешься мне в лицо?
Звонкая пощечина погрузила комнату в шум и наполнила голову гудением. Словно в полусне Лия смотрела на руку, зависшую в воздухе и только что ударившую её по лицу. Этого не может быть, это просто кошмар. Спустя секунду шок отступил, сменяясь острой болью. Кажется, сделаное повергло в шок и мужчину, назвать которого по имени она больше бы не смогла. Он отпустил её, секунду оба стояли, не шевелясь, словно не веря в разыгравшуюся только что сцену.
– Уходи, – шепотом произнес Маргулис, – Ты для меня умерла.
Лия как во сне спустилась в лифте в холл. Вышла на улицу. Отстраненно двинулась навстречу вечернему кварталу, не замечая морозца, заползавшего под расстегнутое пальто, и горящей стороны лица. Кажется, зубами она поранила щеку, стальной привкус во рту пробивался приглушенно сквозь болезненное онемение.
Холод делал свое дело, возвращая ей безрадостную реальность, от которой некуда было бежать. Лия подняла руку к лицу, дотронулась до щеки и тихо заныла – вроде ничего не сломано, но так больно, что слезы сами выступают на глазах. Хорошенький у нее вид – наверняка синяк на половину челюсти.
“ Бог ты мой, как я попала», – Лия остановилась, не желая идти дальше. Прислонилась к стене дома, сползла по ней устало. Ей не хотелось ничего – просто сидеть вот так и не шевелиться. Начинало понемножку трясти и почему-то стало смешно. Она засмеялась – сперва тихо, затем неудержимо переходя на сотрясающий хохот. “Слепой оказалась я, – она обхватила голову, – Я не думала, что всё так, не представляла себе правды. Я просто всё напридумывала». В один момент её спустили с небес на землю, созданный ею герой оказался таким же обыденным, использовавшим её как костыль, называя это любовью, и унизившим при первой буре. Лии просто хотелось исчезнуть с улицы беззаботно спешившего по своим делам города, остаться одной наедине с пустотой, образовавшейся внутри. Она построила будущее – будущее рассыпалось от одного прикосновения. Да и было ли оно?
Было холодно и пусто. Лия не была никогда ни героем, ни кем-то особенным, кто встанет, сожмет эмоции в кулак и, улыбаясь, пойдет дальше. Поэтому она просто сидела, зажмурившись и не желая замечать колючего холода опускавшейся ночи.
Кто-то прошел почти рядом. Остановился. Чьи-то руки осторожно обхватили Лию за плечи, отодвигая от холодного кирпича стены, в который она, кажется, начала вмерзать.
– Спасибо, оставьте меня, – слова вырвались хриплым и малоразборчивым карканьем. Наверно не разобрав их, её не оставили в покое, а как ребенка подняли с земли. Затекшие в неудобной позе ноги сразу напомнили о себе ощутимым покалыванием. Лия приоткрыла глаза. Темнота улицы мешала увидеть того, кто проявил к ней участие. Да и за поднятым воротником пальто его лица было не разглядеть. Свет ближайшего к ним фонаря не доставал до них, теряясь в нескольких шагах. Из салона машины дохнуло теплом. Лию посадили на сидение, захлопнули дверцу. Она постаралась взять себя в руки и стряхнуть хоть немного состояние пустоты и безразличия к происходящему.
– Пристегнитесь.
Из головы Лии вылетели все слова, которые она собиралась произнести. Она могла только обескуражено смотреть на сидящего на соседнем сидении Дорнота.
– Как Вы тут оказались?
Он не ответил, сосредоточенно глядя на дорогу перед машиной. Лия подавила желание повторно задать вопрос, и прислонилась к стеклу, безразлично смотря на пролетающие за окном дома. Холодная и пустая темнота, зияющая из темных арок, пролетов и подворотен, протягивала свои щупальца, затягивая её в себя. А то, что внутри внезапно опустело и покрылось ледяным безразличием, радостно отзывалось навстречу, замораживая каждую клеточку и превращая сердце в кусок льда.
Фонари за окном светили всё реже. Дома становились всё ниже и меньше, превращаясь постепенно в небольшие коттеджи. Небольшие скверы городских улиц разрастались до приличных рощ. Лия внезапно вынырнула из мутного забытья и отпрянула от окна, пораженная тем, что до неё только что дошло – город закончился. Он остался достаточно позади.
– Что происходит? Куда мы едем? – неприятное ощущение тревоги начало поднимать голову как просыпающийся зверь, но Лия пыталась её удержать.
Ян, по-прежнему не отвечая ей, смотрел вперед и не оборачивался. Лия нашла ручку двери, дернула её, понимая глупость своего поступка – не будет же она выпрыгивать на ходу, изображая из себя горе-каскадера. В ответ на её мысли щелкнула блокировка дверей. Она замерла. Ко всем эмоциям прибавилось нарастающее бешенство, от которого мелко задрожали руки. Лия повернулась к водителю.
– Что происходит? – Как можно спокойней повторила она, – Куда Вы меня везете? Вы понимаете, что делаете?
– Прекрасно понимаю, – это был всё тот же спокойный человек, словно не уводивший машину в неизвестную темноту, а находящийся на каком-то приеме в окружении сотни человек. Лия подавила желание броситься на него с кулаками.
– Вам придется объяснить. Или же отпустите меня. Это бред какой то! Вы хотите оказаться в полиции за это?
Вместо ответа он взглянул в зеркало заднего вида. Лия не поняла, что произошло, когда ей в бедро, легко проходя сквозь ткань брюк, ощутимо вонзилась игла шприца. Это было достаточно больно.
– Меня будут искать, – это только в фильмах человек моментально теряет сознание и отключается. Лия поняла это, когда в течение еще пары минут продолжала слышать и видеть, а вот тело, как тряпичная кукла, безвольно придерживалось ремнем безопасности, да и язык отказывался хоть как-то пошевелиться. Дорнот не ответил ей и сейчас. А затем всё вообще исчезло в великолепном сонном забытьи.
* * *
Первое ощущение – тепло от крадущегося по лицу солнечного луча. Тишина. Лия шевельнула рукой, та нехотя отозвалась, словно в ней не был вовсе костей. Тяжело. Подняла веки, которые словно придавило камнем. Комната. В голове проносились, словно перья встрепанной стаи птиц, обрывки мыслей. Лия зажмурилась от достаточно яркого света солнца и повернула голову вбок. Кресло. Это точно не её комната. Потому, что из кресла на неё смотрел Ян. Она всё вспомнила, в голове наконец-то все прояснилось – то, что казалось того, почему она находится тут. Лия попробовала подняться, далеко не молниеносно собирая тело воедино.
– Где я? – она достаточно враждебно взглянула на виновника этого абсурда.
– Доброе утро, – пока она воевала с собой, он уже поднялся и стоял, без всякого выражения глядя на неё.
– Ну и куда Вы меня привезли? Чего Вы хотите?
Дорнот подошел к окну, поправляя штору, чтобы солнце не падало прямо ей в лицо.