Лия смотрела на то, как врывающийся в окно ветерок ворошит волосы Яна. Перед ней пролетали все его лица, которые она видела за это время. Словно она стояла в зеркальной комнате, а вокруг в отражениях мелькали лица, искаженные маски одного лица, которое тщательно пряталось за ними.
Побеспокоенный её пристальным взглядом Ян поднял глаза. В этот момент Лия поняла, что наверно впервые она не видит в них отвратительного сарказма и непроницаемой насмешки. На неё смотрел спокойный, вопрошающий взгляд, и она неожиданно для себя улыбнулась в ответ.
– Всё хорошо?
– Да, – Лия подняла книгу, демонстрируя подтверждение своих слов, – А чем Вы так заняты?
Дорнот закрыл ноутбук, устало потерев глаза.
– Изучаю все тонкости предстоящей операции.
Лия неопределенно хмыкнула, понимая, что отвлекла его от важного занятия.
– Спасибо, что вернули меня к реальности, – словно в ответ на её слова добавил Ян, – На улице распогодилось, давайте пройдемся, – неожиданно предложил он. Это снова удивило Лию тем, что он сам пытается наладить между ними хорошие отношения. Она положила книгу на место и собралась слезать вниз. Единственное, чего она не учла, это того, что залезть было проще, чем спуститься. Под нею не было ничего кроме книг, а стул, опираясь на который она влезла, находился на неудобном для приземления расстоянии. Лия застыла в нерешительности. Слезть самостоятельно она не сможет, а признаваться в своих страхах было стыдно. Она посмотрела на Дорнота, надеясь, что он не заметил её заминки.
Ян поднялся с кресла, откладывая в сторону ноутбук, и подошел к ней.
– Прыгай.
Лия, не стесняясь, вытаращила глаза, отказываясь поверить в услышанное.
– Ну же, – Ян кивнул, – у тебя вряд ли получится слезть, не сидеть же там весь день? Так что, прыгай.
– Куда? – Голос у неё сорвался на невразумительный писк.
– Вниз, я поймаю, – хорошо, что он не добавил пару слов о её тупости. Но это было легче сказать, чем сделать, высота от этого не уменьшилась. Лия набрала воздуху, решила, что закрывать глаза – постыдно и неуместно, и мешком свалилась вниз.
На удивление, её достаточно бережно и аккуратно подхватили, поставив на ноги. Ян достаточно поспешно отвел руки, словно она была ядовитой или опасной, и шагнул к двери. “ Странно”, – подумала Лия, – “ до сих пор никому никогда не приходило в голову быть настолько тактичным и внимательным, чтобы не отпустить шутку про её страхи, а просто понять и помочь”. “ Даже Эрик не был никогда таким внимательным”, – добавил саркастично разум. Лия мысленно рявкнула на себя от злости на непрошеное упоминание о нём. Незачем портить наконец-то вернувшийся в душу покой тем, что может только причинить боль.
Они не торопясь шли по дорожке от дома, вдоль расцветающей клумбы с первоцветами. Лия раздумывала о том, что ей не хватает работы. Руки скучали по привычным движениям, а голове не хватало в какой-то мере изнурительного процесса трудовых будней.
– Мне придется уехать на несколько дней, – заговорил, нарушая тишину, Ян, – не предупредить тебя было бы грубостью.
– Уезжаешь? – Лия неожиданно поразилась тому, что ей стало неприятно от этого известия. От того, что это восклицание само вырвалось, показывая её мысли, она покраснела.
– Ты можешь считать меня кем тебе угодно, но я попрошу тебя оставаться моей гостьей. Согласен, – предвосхищая её ответ, продолжил он, – просьбой это сложно назвать, но всё же, обещай, что не предпримешь снова попытку сбежать, пока меня не будет.
Лия кивнула.
– Знаешь, – снова заговорил Дорнот, немного помолчав, – Когда я был достаточно маленьким, отец считал, что я стану его гордостью. Его наследником. А потом, выяснилось, что его гордость почти дурак, не способный так же бегло, как его сверстники, овладеть чтением, непонимающий как читать и что от него хотят, заставляя смотреть в книгу. Конечно, мы знаем, что это – вовсе не проблема. Но мой отец, – Ян слегка улыбнулся, – каждый раз я видел в его глазах тень разочарования. А мне так хотелось, чтобы он мной гордился. Наверно, если бы несколько докторов не заверили его, что я просто не такой, как он хочет, но и не идиот, он бы решил, что на мне поставлена точка. Меня отправили в школу, вбили науку, постепенно я стал не хуже других. Хотя, чтение до сих пор дается мне сложновато, не скрою. А потом я понял, что хочу идти своей дорогой.
Лия ощущала себя так, словно её поджаривают на сковороде. От того, что говорил Ян, её бросало в котел, где кипели стыд и сочувствие. Не догадываясь о том, что происходит с его спутницей, он, погруженный в свои воспоминания, продолжал говорить:
– Это я и сказал отцу, вернувшись. Я не ждал, что он поймет меня. Но он сказал, что я как родился ничтожеством, так им и останусь, он не ожидал от меня ничего большего. Потому, что только ничтожный человек стремиться стать игрушкой для всех, не понимая, что его любвеобильность выглядит жалким доказательством того, что он – слабак.
Дорнот поддел ногой плоский камешек, проследил взглядом за его полетом и беззаботным тоном закончил свой рассказ:
– В тот вечер я ушел и больше никогда не видел отца. Он знал, где я нахожусь. Но запретил всем, даже миссис Норис упоминать при нём обо мне. Я даже о его смерти узнал позже всех. Наверно он должен быть доволен такой своей мести.
Ян негромко засмеялся. Если раньше Лии казалось, что её жизнь сложна и нелегка, что выпадающие на её долю проблемы бывали слишком тяжелыми, сейчас она ясно увидела то, что они были в большинстве сущими пустяками. Чтобы не делал Ян по отношению к ней, насколько бы непростительно не было его вмешательство в её жизнь, он не заслуживал такого отношения. Пускай его мотивы были нелогичны, пускай он был неадекватен, но не Лии было его судить. Да, ей почему-то становилось всё сложней держать на него зло. Он не старался её разжалобить или переменить свое мнение, он был всегда ровным. Просто, словно что-то менялось в её глазах, будто она начинала по-другому видеть многое.
Лия ни на секунду не сомневалась в том, что делает, когда справившись с мыслями, негромко произнесла:
– Мне стоило сказать это раньше. Я хотела извиниться за то, как думала. Мои слова, они были необдуманными и глупыми.
Ян остановился и повернулся к ней, почти насмешливо глядя на неё.
– Это потому, что меня тебе стало жалко?
– Это не так, – почти смиренно ответила Лия, она не имела права на возмущение его тоном и словами. Смотря на неё секунду, Ян изменил выражение лица и совершенно другим голосом, спокойным и немного мягким произнес:
– Не извиняйся. Но, пожалуйста, не вздумай никогда жалеть меня. Есть масса других, заслуживающих сочувствия, я в их число не вхожу.
Лия смотрела в абсолютно спокойные глаза, в которых сейчас не было никаких теней и стен. Это были глаза, не прятавшиеся ни за чем, настолько же спокойные, как и гладь воды в штиль, отстраненные как отблеск металла. Он жил своей жизнью, в которой был только его мир. Закрывался тысячью лиц, что бы никто не видел его настоящего – может, это было единственно правильным для маленького мальчика, прятавшегося в глубине темноты его души? Была ли тьма в этом лабиринте тьмой? Или же она была только обманом зрения, ослепленного яркой иллюминацией мира, не желавшего принимать его?
Это было сложно. Но не признать этого было бы так же подло, как и равнодушно пройти мимо.
– Я не буду в отъезде долго, – словно ничего и не было, сказал Ян. Незаметно за разговором они подошли к дому, – Надеюсь, что без меня тебя будет свободней. А теперь извини, мне нужно подготовиться к отъезду.
И он пошел вперед, оставив её смотреть ему вслед.
* * *
Признаваясь самому себе, Эрик мог сказать, что никогда не испытывал такого волнения. Хотя логика и объясняла, что ничего особенного не произойдет, но сердце колотилось как бешенное, ударяясь о ребра и отдавая в виски. Сегодня все должно или начаться, или закончиться.
Вошел врач. Эрик замер, боясь, что стук его сердца слышен по всему кабинету.