— Че?! — насторожился Михай, — это че, опять те стервы с плетками?
— Я не о том, — Гала старалась говорить спокойно, хотя от обстановки Большого Ристалища ей было, мягко говоря, не по себе, — а к тому, это какая-то другая грань, не используемая большинством. А внешне выглядит, словно какая-то невзрачная постройка. И со Святилищем Правды то же самое.
— Вас послушать, — съехидничал Боград, — так тут вообще замечательно, будто на ярмарку пришли. Стоим, болтаем. И одна здравая мысль тут промелькнула: двери-то нет. Как выбираться будем?
— А вам не придется отсюда выбираться, — раздался громовой голос в паре метров от путников. Принадлежал он двухметровому, почти квадратному, громиле в пышных серых одеждах и с коричневым, как горький шоколад, лицом, — я, Мабу, победитель непобедимых, заставлю вас остаться здесь навсегда!
— Из тропиков, кажись, — сказал Боград, — а говорит по-нашему и без акцента. Странно.
— Видимо, у Большого Ристалища свои законы, — объяснила Гала, — и разница языков здесь не ощущается.
Темнокожий Мабу, явно ожидавший другой реакции на свое появление, решил взять инициативу на себя. В его руках, чудесным образом оказалось два длинных и тонких лезвия, и он направился в сторону путников.
— А че ты скажешь на это? — Михай извлек из ножен черный клинок. От его матового лезвия словно похолодало в воздухе. Боград и Гала, вопреки воле, почувствовали какое-то оцепенение. Словно их целиком опустили в прорубь.
— А-а-а! — темнокожий воин оказался крепче, поэтому бросился наутек, крича, обращаясь к несуществующей аудитории, — как? Как это может быть? Зачем он здесь?
— Че, классно, да? — Михай одарил спутников улыбкой чемпиона, — не шибко крутой этот Мабу оказался. Сразу в штаны напустил.
— Ты не понял, — произнес Боград, — он испугался не тебя, а меча. Он принял тебя за Смертоносца. Да и меч… я чувствую, он не потерял еще силу. Так что убери его от греха подальше.
— А-а-а, да ты завидуешь? — усмехнулся Михай, — не нравится, что без тебя справились? Да еще какой-то вышибала деревенский.
— Смотрите, — Гала показала на Мабу. Тот не побежал дальше, сидел на земле, уткнув голову в колени, и трясся, как в истерике.
— Ну же, — всхлипнул он, — чего ты ждешь, отродье Бледной Головы? Отсюда выходят только победители.
— Вон оно че, — равнодушно произнес Михай, и прежде чем его спутники успели что-то сделать, подошел к темнокожему, и одним ударом отсек ему голову, — вот теперь меч можно убрать.
Голова упала на землю, кожа с нее облезла, за несколько секунд, открывая череп. Потом и кости черепа разложились, а прах полностью слился с почвой этого места. Аналогичная метаморфоза произошла и с остальным телом Мабу.
— Михай! — возмутилась Гала, — тебе не стыдно? За что ты убил этого человека? Он же тебе ничего не сделал.
— Если бы он мне че сделал… — хотел сострить Михай, но вовремя понял, что это не к месту, и завелся, — а че, мне было ждать, пока он че-то сделает? Че, пока он тебя не порезал, мне стоять и улыбаться? Кто не понял, отсюда выходят победители.
— Хватит препираться! — крикнул Боград, — это еще не победа.
Сей вывод он сделал на том основании, что на горизонте показались и неуклонно приближались два каких-то типа. Оба небритые, неопрятно одетые, да еще и разящие за версту дешевым пивом. Один рассказывал другому какую-то пикантную историю из своей жизни, пересыпанную отборной матерной бранью. Завидев, что они не одни в этом странном месте, типы не стали тратить время на представление себя любимых и почти синхронно, как по команде, метнули ножи в своих потенциальных соперников. Один нож ударился и отскочил от кольчуги Михая, от другого Бограду удалось увернуться, третий нож пролетел в паре сантиметров от Галиного лица, а вот четвертый подпортил ей рукав.
— Че, еще смертники? — Михай извлек меч из ножен, однако на небритых типов это не произвело ни малейшего впечатления. Они выхватили собственные мечи и бросились в рукопашную, продолжая дышать перегаром. Причем навыки ближнего боя у них были таковы, что нетрезвость на них не сказалась, в отличие от метания ножей. И Михаю пришлось туго, сражаясь с двумя соперниками. Положение спасла Гала, взбешенная порчей своей одежды и пришедшая в себя от страха. Одного из противников она поджарила молнией, и тот мгновенно обратился в прах. Его напарник, пораженный таким зрелищем, зазевался на мгновение, и этого мгновения Михаю хватило, чтобы выбить у него меч и проткнуть насквозь.
Бедняга даже испугаться не успел. И, уж тем более, ни он сам, ни павший товарищ его, не рассчитывали на подобный исход. Ясное дело, пьяному море по колено, вот и решили забрести на легендарное Большое Ристалище, считая его чем-то вроде аттракциона. А Михай, грозя бесцветному небу черным клинком, вопрошал: «Че, и это еще не конец?»